– И ты была прекрасна.
– Эй, а сейчас нет?
– И сейчас прекрасна.
– Вот именно. Я немного раздалась в бедрах… но не стала от этого некрасивой.
Джино добавляет, тоже с полным ртом соуса:
– А еще ты делаешь невероятные феттуччине! Розалия, знаешь, чего не хватает? Твоего домашнего красного вина. Принесешь нам? Амедео же платит.
Вино Розалии нас расслабило, но мои друзья все равно возбуждены. Я прихожу к выводу, что для них это нормальное течение вечера.
Оказывается, Джино поддерживает контакты с итальянскими художниками, которые возвращаются на родину, но хотят быть в курсе того, что происходит в Париже.
– Я познакомился с ним в Венеции… а может, в Милане. И все же этот Филиппо мне не кажется действительно авангардным, скорее – утопическим.
– Ему нужно дать время. Ты не понял важности его идеи. Он обращается ко всем деятелям искусства. Поэты, художники, писатели, музыканты – ему интересны все без исключения.
– Мне кажется, это нормально, – здесь происходит то же самое.
– Но мы-то – в Париже! А для Италии это новые воззрения. Современность против античности, скорость против неподвижности…
Я тактично вмешиваюсь, поскольку еще не понял, о чем они говорят:
– Как фамилия этого Филиппо?
– Маринетти. Филиппо Томмазо Маринетти.
– А чем именно он занимается?
– Он хотел бы создать художественное движение.
– Хотел бы?
– Такие вещи быстро не делаются, нужно время. Сложно освободиться от традиционных моделей, особенно в Италии.
Мне хочется узнать больше.
– Джино, а ты тоже в это вовлечен?
– Конечно, я его поддерживаю. Ты тоже хочешь? Когда Маринетти приедет в Париж, я вас познакомлю.
– Могу я высказать свое мнение?
Джино смотрит на меня и заливается смехом.
– Амедео, ты в Париже! Ты можешь говорить все, что хочешь. Всегда! Ты не должен ни у кого спрашивать разрешения.
Несмотря на его заявление, я все же стараюсь высказать свою мысль с определенной скромностью:
– В каждом периоде искусства предыдущие каноны аннулировались. Новое всегда оставляло традиции в прошлом.
Джино смотрит на меня так, будто он ожидал впечатляющее завершение моей мысли, но его не последовало.
– Так, и что?
– В смысле «что»?
– Закончи свою мысль.
– Я закончил… Так было всегда. Сначала есть что-то одно – а потом появляется что-то другое, и его все считают более актуальным.
– Нет, возможно, ты не понял. В истории живописи всегда выигрывал натурализм, воспроизведение реальности. Вспомни наше Возрождение… Светотень, перспектива, достоверность цвета…
