Разрисован занавес был так, что представлял собою как бы продолжение столбов и лож.
Зритель обычно бывал приятно изумлен неожиданным появлением открывшейся сцены. Оркестр и сцена освещались салом, горевшим в плошках, а остальное помещение, если не считать нескольких фонарей в проходах, было погружено в полумрак. Поэтому в ложах, чтобы рассмотреть во время антрактов лица собеседников, приходилось зажигать привезенную с собой свечу или даже лампу. Платная публика в театре располагалась по заведенному Шаховским «ранжиру». Первые ряды в партере предоставлялись подьячим, канцеляристам и прочей мелкой чиновной сошке, обоняние которой выносило запах горящего сала. Кресла занимались почетными посетителями по билетам, рассылаемым лично князем. Ложи предназначались семейным помещикам, нередко прихватывавшим с собой в театр, кроме семьи, еще и горничную или лакея для услуг. В «парадиз» пускались все желающие с улицы, при одном лишь условии, чтобы они не были одеты в лохмотья. Сам меценат присутствовал при каждом представлении.
Н. Г. Шаховской был старичок небольшого роста, худощав, чисто выбрит и напудрен. Одевался в мундир екатерининского времени, установленный для нижегородских дворян, состоявший из красного кафтана с песочными круглыми обшлагами, и камзола с золочеными пуговицами. Его ботфорты блистали, как зеркало. Шпага, шляпа с плюмажем и замшевые белые перчатки довершали наряд. Движения его были сдержаны до утонченности.
Репертуар театра мало разнился от общего тогда русского репертуара; в Нижнем ставились те же, что и в столицах, трагедии, драмы и комедии: переводные — Шекспира, Кальдерона, Шиллера, Коцебу, русские — Озерова, Сумарокова и других; кроме того, держалась и опера: «Титово милосердие», «Сандрильона», «Дианино древо», «Калиф багдадский», Моцартовская «Волшебная флейта» и др.
Частенько ставились князем русские патриотические пьесы, имевшие неизменно шумный успех. Еще до Отечественной войны много раз прошла драма Крюковского на тему из нижегородской старины — «Пожарский».
При первых словах героя, который «прискорбно взглянув на Москву», говорит: «Любви к отечеству сильна над сердцем власть…», публика обычно разражалась звучными аплодисментами. Когда дальше, по ходу пьесы, тот же актер произносит: «То чувство пылкое, творящее героя, покажем скоро мы среди кровава боя», то к шумным рукоплесканиям прибавлялось еще топанье ног и удары тростей об пол. После 1812 года чрезвычайную популярность приобрела пьеса А. А. Шаховского «Встреча незваных», на сюжет недавнего нашествия в Россию «двунадесяти язык». Нижегородцы в восторге отбивали свои ладони, слыша со сцены, как ворвавшиеся в сердце страны враги «иные в огне греются, другие в прудах купаются, а кой-какие по улицам валяются».
