Однако пока будущее было скрыто от молодого танцовщика, и он просто радовался каждой новой роли, стремясь исполнить ее в совершенстве. Одно из увлечений того времени — польская мазурка, поставленная Ж.-Ж. Перро в хореографическом водевиле «Балетмейстер в хлопотах». 12 февраля 1851 года в Большом театре дали спектакль «в пользу прибывших в здешнюю столицу из Варшавы танцовщиц и танцоров». Среди десяти польских артистов оказался и Феликс Кшесинский[232], основавший знаменитую впоследствии балетную династию. В тот вечер он блистал в дивертисменте, состоявшем из мазурки, pas de trois и испанского танца, а также в польском балете-дивертисменте «Крестьянская свадьба».
Петипа восхищался мастерством и удалью Кшесинского и его товарищей. К этому времени Мариус уже был знаком с различными вариантами мазурок, но все они носили салонный характер. А тут вдруг он увидел подлинно национальный характер, проявившийся в огненных танцах горделивых панов и грациозных паненок. Удаль, сила, ловкость, красота — все это, конечно, не могло оставить равнодушным молодого танцовщика, и он старался перенять у польских артистов каждое движение, сохранив их в своей творческой копилке.
Мариус искренне радовался, что Ф. Кшесинского ангажировали в столичную труппу. Теперь он всегда будет иметь перед глазами блистательный пример того, как правильно и вдохновенно исполнять стремительно вошедшую в моду мазурку. А затем накопленный опыт можно будет использовать в собственных постановках и исполнении польских танцев.
Но благие намерения Мариуса Петипа могли остаться лишь намерениями, если бы не активные поиски дирекции императорских театров, направленные на поиски новых европейских знаменитостей в области балета. Они были очень нужны петербургской сцене! Опытные чиновники видели то, что до поры до времени не осознавал танцовщик, увлеченный исполнением новых ролей. А ситуация складывалась пренеприятнейшая. Несмотря на присутствие в столице Ж.-Ж. Перро и Карлотты Гризи, интерес зрителей к балету в последнее время заметно упал. Оставалось одно: искать артистов и хореографов, которые смогли бы вновь увлечь публику искусством Терпсихоры.
В июле 1851 года эти поиски увенчались успехом: дирекция заключила контракт с известным танцовщиком Гранд-Опера Жозефом Мазилье, служившим в парижской Гранд-Опера. Почему выбор театрального начальства пал именно на него? Слава Мазилье как хореографа заявила о себе в России задолго до его прибытия сюда. Его балеты «Пахита», «Сатанилла» и «Своенравная жена» были поставлены здесь другими балетмейстерами и с благосклонностью приняты русской публикой. Оставалась самая малость — призвать на невские берега их создателя. Что и было в итоге сделано.
