Польских солдат разместили в лагерях, а офицеров по замкам. И тем и другим было запрещено выходить за пределы зоны, что сразу же вызвало у них волну недовольства.
А весной 1940 года туманным утром полторы тысячи польских солдат, находившихся на сахарном заводе в Надьценке, покинули его территорию. По своей наивности поляки решили пройти пешком через занятую немцами Австрию и уйти в нейтральную Швейцарию. Через австрийскую границу они действительно перешли, но едва прошли километров пять, как были остановлены немцами. Полторы тысячи безоружных солдат представляли собой довольно печальное зрелище, но немцев было так мало, что поляки повернули обратно и благополучно вернулись в Надьценк на сахарный завод. Иначе действовали польские офицеры, которые в марте 1940 года покинули замок в окрестностях Надьканижи и через Югославию бежали на Запад. Удалось им это потому, что венгерские власти и местное население помогали им.
Германское посольство в Будапеште, узнав об этом, заявило венгерскому правительству строгий протест, в котором якобы требовало усилить охрану и содержание военнопленных поляков, однако, несмотря на все это, те, кто хотел бежать, оставили Венгрию. У нас в корпусе по каждому случаю «бегства» поляков устраивали «расследования», однако никто этих расследований всерьез не принимал, в том числе и неудовольствия немецких офицеров, которые приезжали в штаб корпуса специально для того, чтобы ознакомиться с результатами этих расследований.
Но волноваться приходилось не только полякам, находившимся в Венгрии, но и нам самим. Так, по указанию военного министерства все офицеры должны были представить документы, подтверждавшие их национальность. Пришлось и мне разыскивать по ящикам стола свое свидетельство о рождении.
К 1 мая 1940 года я был произведен в капитаны и назначен командиром 110-й саперной роты. Согласно приказу мне надлежало в Дьёре сформировать роту, доведя ее численность до полного боевого состава, а после этого передислоцироваться в Ёшкю. Мне было поручено обучить солдат действовать в условиях штурма укрепленных сооружений противника. Для этого нужно было построить учебное укрепсооружение, а затем подорвать его по всем правилам военного искусства. Выехав на местность, я увидел, что проводить такие занятия на отведенной мне местности нельзя, так как взрывные работы могут нанести ущерб селу Ёшкю. Однако офицер генштаба не согласился со мной. Учебное укрепление мы построили, но взорвать его, к счастью, нам не пришлось.
