Часть рядовых, из рекрутского набора, ждала демобилизации. Унтера уговаривали их остаться на сверхсрочную, обещая, все блага, в том числе и обучение любой специальности наряду со службой. А после демобилизации обещали им, что они станут финансовыми инспекторами, таможенниками и их будущее обеспечено.
Унтер-офицер Раконцаи проводил вербовку с шутками, с обманом и тех, кто поддался агитации и остался на пять лет на сверхсрочную, угощал пивом и вином. Сержант Кубина, непристойно выражаясь, напоминал неподдающимся о каких-то их старых ошибках и лени, не забывая угрожать даже тюрьмой, которая находилась на проспекте Маргит. Избежать тюрьмы, говорил он, можно только став сверхсрочником. Фельдфебель Фекете приглашал непокорных в подвал, откуда эти упрямцы с красными лицами и окровавленными носами попадали прямо в карцер. Если кто-то жаловался, жизнь его становилась невыносимой.
Со второй половины марта мы ежедневно выходили работать на воде. Практиковались на понтонах, учились спускать лодки на воду. Работа была не из легких. Ругались унтера. Трудно было дышать воздухом, насыщенным сероводородом с газового завода.
В середине июня мы выехали в летний лагерь. Свое обмундирование и мебель мы погрузили на паромы. Две наши группы тренировались тянуть паром против течения, одна — подымать лодки багром вверх по течению.
Капитан Стемер, утоляя жажду пивом, сидя в кресле, с берега руководил учением. Так мы учились наводить мост. Что касается ругательств, то тут капитан не отставал от своих заместителей.
— Ты, клоун! Куда идешь? В институт? Подождите, вы еще не приняты туда, — развлекался капитан, когда у кого-нибудь течением вырывало понтон.
Когда наводили мост, капитан приказывал двигаться только бегом, даже если лил дождь.
— Смотри-ка, испугался дождя! Ох эти саперы, и мост навести не могут!
Мне здорово пригодилась практика перегона плотов по Марошу. Благодаря этому я быстро усвоил все маневры вождения различных плавсредств по воде. В августе летние учения, проводимые совместно с пехотой, закончились. Нас даже похвалили. Здоровыми, загорелыми, ловкими возвращались мы в казарму.
Началась новая страница в моей жизни. Разрешат ли мне поступать в институт? Как обернется моя учеба?
Подал заявление. На следующий день я уже толкался перед доской объявлений инженерно-механического факультета. Через неделю я прочел свою фамилию в списке принятых, получил зачетную книжку. Наконец настал день, когда я почувствовал себя студентом. Мы стояли перед ректором. Он задержал взгляд на мне.
