Внизу, во дворе, тлели окна кузницы, и даже сквозь гул станков было слышно, как куют сталь: «Бом-бом-банг! Бом-бом-банг!..»
Мастер покосился в сторону. Сквозь бег ремней он видел наблюдавшие за ним глаза. Кто-то далеко, в конце цеха, громко переводил разговор на венгерский язык. «При таком настроении вряд ли можно обсудить вопрос о сверхурочной работе», — подумал мастер.
Калтенекер растерянно подошел к соседнему станку, потрогал переднюю бабку, затем возвратился к Новаку, взял тряпку, вытер руки, вымазанные в масле, и бросил тряпку.
Новак следил за каждым его движением.
— Послушайте, господин мастер, у нас такие порядки, что если я беру чужую тряпку, то кладу ее на место.
— Не плачьте из-за тряпки! — прошипел мастер; глаза его готовы были выскочить из орбит. — Я вместо нее, если хотите, две пришлю.
Новак погладил свои рыжеватые усы.
— Это хорошо, если пришлете. Но я предложил бы вам в другой раз приносить с собой свою тряпку!
— Что с вами, господин Новак? Вы что, с левой ноги встали? Или вчера на совете доверенных сказали вам что-нибудь? Примите к сведению, что я поставлю о вас вопрос перед дирекцией, и не…
Новак прервал его:
— Дирекции я не боюсь. Что сказали на совете доверенных, сказали мне, а не вам. Будьте уверены — вам такого никогда не скажут, как мне, вас и не впустят туда!
В мастерской слышался приглушенный гул маховиков. Кто-то снова громко засмеялся. Ученик Паулик, работавший рядом со станком Небеля, опустил голову, чтобы мастер не увидел его веселого лица.
— Вы так со мной не разговаривайте! — запыхтел мастер. — Мы устроим в дирекции… — И, не получив ответа, продолжал: — Я и не хочу входить в вашу организацию, успокойтесь, господин Новак.
— Входить?.. Ну, если б вы вошли, я бы вышел…
Мастер ухватился за ручку суппорта. Новак опять взглянул на него спокойно, с невинным равнодушием.
«И — что хуже всего — он ничего такого не говорит, за что его можно было бы оштрафовать», — подумал мастер.
— Ну ладно, ладно… Оставим эти споры. В вашем союзе все такие, как вы? — попытался пошутить мастер.
— Еще почище…
Калтенекер махнул рукой и вынул из кармана клапан. Откашлялся.
— Господин Новак, можно с вами толком поговорить?
— Со мной только так и можно… В чем дело?
— Нам срочно нужны две тысячи клапанов. Если бы вы остались на сверхурочную работу…
Разговор до сих пор шел по-немецки, но теперь Новак неожиданно ответил по-венгерски:
— Две тысячи клапанов? Сверхурочно? Можно остаться…
Калтенекер смутился и, коверкая язык, спросил:
