— Руки убери! — завопил мальчишка, явно осознав, что его сейчас будут лечить. И кажется, радости ему это осознание не добавляло.
— Господин! — старик попытался ухватить мальчишку за руки. — Господин, это для вашего же блага! Если рану не обработать, она загноится.
— Пояс есть? Или веревка какая-нибудь? Ремень?
— Вот, — старик вытащил откуда-то из-под полы кожаный шнурок.
— Перехвати ногу повыше.
Так, а смысл-то? Жгут, конечно, остановит кровотечение, но долго его держать нельзя. Поэтому если задет крупный сосуд, мальчишка обречен.
С другой стороны, будь оно так, он бы давно кровью истек.
— Надо мха, — Миха повернулся к болоту. — Белого. И воды. В чем-нибудь. Промыть.
Здешняя вода была темной и кисловатой на вкус, и пожалуй, нормальному человеку пить её не стоило бы. Но Миха нормальным не был. Поэтому пил.
Вкус — от кислотности.
Точно.
Он ведь учил. На болотах — вода кислая, с высоким содержанием дубильных веществ, что, в свою очередь, хорошо, поскольку бактерий в ней то ли нет, то ли мало, то ли вообще что-то она с ними делает. Но мысль промыть рану изначально здравая.
А потом мхом заткнуть.
И надеяться, что само заживет.
Миха так и сделал.
— Господин, вспомните, кто вы. Держитесь достойно, — старик притащил воды в кожаной шляпе. Ведро из неё получилось, мягко говоря, хреноватое, но какое уж есть. — Ваш отец, будучи юн, также имел печальный опыт ранений.
— З-заткни его, — попросил мальчишка, прикусывая губу.
И руки убрал.
Подбородок выдвинул.
Отвернулся.
Клинок вышел легко. Из раны потекла кровь, но не сказать, чтобы обильно. Стало быть, или повезло, или, что куда вероятнее, разбойник решил поиграть.
И ладно.
Миха вспорол штанину, открывая доступ к ране. Небольшая. И вида аккуратного. Он наклонился и принюхался. Гнилью не пахло, и дикарь согласился, что это очень даже неплохо.
Хотя, конечно, рановато.
Темная вода кое-как смыла кровь. Мох лег сверху, а на него — тряпица, протянутая дрожащею рукой. И замотать все это добро, перехватив тем самым кожаным шнурком.
— Если не загноится, то жить будет, — сказал Миха старику, что замер рядом и только шею тянул.
— Слава богам! — отозвался тот, кланяясь. — И вам, добрый господин! Поверьте, ваше участие не останется незамеченным! Барон — человек в высшей степени справедливый! Он сумеет достойно вознаградить вас!
Мальчишка всхлипнул и, глянув искоса, спросил:
— Ты кто такой?
— Дикарь, — Миха огляделся. — Спать. Утром выходим.
— Куда?
— Куда-нибудь.
Не говорить же, что он понятия не имеет.
