«Отчаяние, – по учению св. Иоанна Лествичника, – рождается или от сознания множества грехов – это отчаяние совести и несносной печали, когда душа, множеством язв покрытая, от невыносимой их боли погружается в глубину отчаяния; или от гордости и надмения, когда кто почитает себя незаслуживающим того греха, в который впал». – Разве все сказанное здесь не бред сумасшедшего для неверующего человека?
О каком грехе, о каком отчаянии от сознания этого греха говорится здесь? Грех? Что это за странное, отжившее слово? Если жизнь дана на несколько десятков лет – если нет Бога и бессмертия, если ничего нет, кроме вещества и физических законов – тогда все позволено, все можно и все хорошо, что увеличивает мое земное благо. И если я еще говорю иногда «добро» и «зло» – то делаю это по старой памяти, употребляя слова, которые уже не имеют для меня никакого смысла.
Никакого раскаяния не может быть – никакого стыда за содеянный грех, – если, и вообще, и самого греха не существует. Существует лишь «хочу» и «не хочу», «приятно» и «не приятно», «удалось» и «не удалось».
И что значат слова «надмение», «гордость», когда человек – царь природы, и чем сильнее он, чем подымается выше над другими, тем лучше, тем он счастливее, ибо это доказывает, что у него крепче воля и больше удачи.
«Если во время искушений несколько отходят от нас Ангелы Божии, то недалеко и скоро приступают и служат нам Божественными помышлениями, умилением, услаждением, терпением».
О, воображаю, что думает безбожник, слушая эти слова, – если только он присутствует среди нас. А уж, конечно, присутствует. Он думает: «Обманщик поп!»
Каким диким и странным должно казаться ему все, что происходит здесь!
В двадцатом веке не сумасшедший и, как будто, образованный человек стоит на амвоне, говорит об Ангелах и Боге – и слушают его совершенно свободно не безумные взрослые люди…
А для нас, верующих, разве не ясно, какое безумие не видеть Господа и Ангелов Его. И разве для нас с вами и в двадцатом веке так же, как и в первом – безбожный мир не кажется безумным и погибающим миром, и разве вот этот, незнаемый нами безбожник, стоящий среди нас, не кажется нам несчастным и жалким?
И разве не хочется нам плакать над каждым, кто потерял способность видеть и Ангелов, и Бога?
Аминь.
