Да, я думаю, странное впечатление должно быть вынесено безбожником, пришедшим в храм, столь же странное, сколько производит и на нас, вышедших из храма, сумасшедшая улица, по которой неизвестно зачем и куда бегут люди.
И если уже угодно брать это сравнение, я его принимаю. Я принимаю деревянную колесницу, пусть она колесница деревянная – но она подымает нас к небесам, а ваш сумасшедший трамвай несет вас к гибели.
Аминь.
Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!
«По причине умножения беззакония во многих охладевает любовь».
Беззаконие неминуемо там, где безбожие, где жизнь мирская, вне Церкви.
Источник любви содержится не в отдельном каком-либо человеке, а там, где неиссякаемый источник жизни, он содержится в Господе. Как только мы теряем связь с Господом, теряем веру, теряем возможность черпать из этого источника благодатную силу, так иссякает в нас любовь, так мы впадаем в беззаконие.
Но для того чтобы черпать из этого источника, открытого нам через Церковь Христову, надлежит постоянно пребывать в теснейшем общении со Христом, каковое и предлагается нам Святой Церковью в Таинстве Евхаристии.
Вот почему, когда так обильна, так полна была благодатная любовь в людях веры, они постоянно вкушали Святое Таинство Евхаристии.
Это постоянное и теснейшее общение делает сердце человеческое горящим пламенной любовью ко Господу и к ближним. И, по мере победы мирской стихии – обмирщения Церкви, по мере того, как все больше и больше развивалось беззаконие – все меньше и меньше прибегали люди к этому истинному источнику любви и жизни. И, в конце концов, дошло до того ужасающего положения, когда принудительно, по указам высшей церковной власти – тогда Священного Синода – повелевалось непременно причащаться раз в год, иначе это влекло за собой разные гражданские ограничения.
Так загоняли внешними принудительными мерами верующих православных христиан к Святой Чаше.
Положение, которое было бы совершенно невозможным, представлялось бы каким-то чудовищным бредом для первых христиан, постоянно вкушавших Святую Кровь и Тело Господне и не могущих представить себе жизнь без этого постоянного причащения, подобно тому, как для нашего физического бытия нельзя представить, как можно постоянно не дышать и ежедневно не питаться.
И если бы сказали, что можно глотнуть, и то – по принуждению, однажды в год воздух, чтобы существовать здесь на земле физически, это была бы совершенно такая же нелепость, как сказать: можно существовать духовно, причащаясь по принуждению, по таким указам, однажды в год.
