Вот именно такое же чувство уверенности, что идешь верным путем и что имеешь надежного, знающего дорогу путеводителя, испытывает каждый верующий человек при чтении святоотеческих и подвижнических творений.
Какого бы века ни взять эти творения, как бы ни был различен облик подвижников, в этих творениях всегда так изучен, так указан, так раскрыт путь внутренней жизни, что не остается ни малейшего сомнения в благонадежности проводника и является непоколебимая уверенность, что если идти за ними, то и придешь в ту страну, в которую они зовут.
В этих творениях говорится: здесь будет лес, вот здесь начнется жестокая пустыня, вот здесь придется подниматься на трудную гору, вот там будут опасные места, бездна и скалы.
И когда все это сбывается, все это видит проходящий путь, то он уже вверяет себя проводнику без колебаний.
Но если попробовать самому отправиться в эту трудную и дальнюю дорогу без проводника, какая уверенность, какая надежда, что вы идете именно туда, куда должны идти, где возьмется внутренняя уверенность, что идете прямо, не сбились в сторону от намеченного пути?
Преподобный Серафим и учит нас прежде всего необходимости путь духовной жизни непременно проверять Словом Божиим и творениями тех подвижников, которые этим путем шли.
«Проходящий путь внимания, – говорит он, – не должен верить одному только сердцу своему, но сердечные свои действия и самую жизнь свою поверять с законом Божиим и с деятельной жизнью подвижников благочестия, такой же подвиг проходивших».
Надежда на собственное сердце может быть обманчивой, она может ввести в страшные беды всевозможных внутренних искушений и заблуждений, духовная жизнь полна таких опасностей, которые нельзя избежать, основываясь в своем достижении только на этом своем собственном внутреннем чувстве.
«Ум внимательного человека, – говорит преподобный Серафим, – есть как бы постоянный страж или неусыпный охранитель внутреннего Иерусалима». – Ум внимательного человека, т. е. в духовной жизни собранный внутрь себя, этот внимательный ум – он является стражем, поставленным, чтобы неусыпно хранить внутренний Иерусалим.
Здесь нам указывается, как необходимо для того, чтобы сохранить в своей внутренней жизни этот горний Иерусалим, – как необходимо иметь неусыпного стража.
Горний Иерусалим в нас – он едва блещет, – он едва видится, – он постоянно заволакивается смрадными туманами наших страстей, он постоянно заволакивается от нас мирской суетной жизнью.
