Кроме того, необходимо отметить, что мы можем найти схожие сюжеты из различных запутанных мифов, связанных с жертвами божественных сущностей, которые порождают творение.
Следовательно, взаимообусловленность и сосуществование трансцендентности и имманентности служат в то же время проявлением сверхсущностного небытия и бытия как Пути к Небу, а также вечного становления мира. Из такого видения проистекает, в частности, представление о небытии как о вездесущем субстрате, или о внутреннем и сущностном измерении бытия. С другой точки зрения следует, что любая вещь, любое существо и любая жизнь пребывают в Пути и Совершенстве и никогда не выйдут за их пределы. Как выразился другой мастер даосизма: «Если бы что-нибудь находилось или жило за пределами Дао, то это уже не было бы Дао». Отсюда проистекает, как мы увидим, теория «естественных» стихийности и совершенства, этики существования в Пути, оставаясь самим собой. При таком взгляде проступает заметное сходство между даосизмом и буддизмом Махаяны,[55] откуда происходит трансцендентная идентичность сансары (возможного мира) и нирваны (безусловного мира), как двух аспектов единой реальности. Поэтому, а также по другим основаниям – например, принимая во внимание метафизическое понятие «Пустоты», общее у этих двух школ – в Китае имел место любопытный симбиоз буддизма (позаимствованного тогда из Махаяны в период возникновения даосизма) и даосизма, симбиоз, обнаруживавшийся в различных школах, начиная от древней китайской школы Чань, до его разновидностей, таких как японский Дзен. Описанный взгляд на имманентную трансцендентность и естественное совершенство выражается здесь посредством утверждения, что любое существо обладает природой Будды, и что любое существо, даже не зная этого, с самого начала является «свободным».
* * *
Теперь давайте обратим внимание на Добродетель – дэ – Начала, рассмотрев её в аспекте упорядочивающей силы. Было замечено, что в древнем китайском языке термин дэ не имел морального смысла (такое значение он приобрёл только позже, после появления конфуцианства), а означал только действующую силу (подобно тому, как в Средние века говорили о «Добродетели» как о сущности или элементе) и, прежде всего, магическую силу. Магическая сила обозначалась как лин и как дэ. В таком случае, например, говорилось о пяти силах – Ву-дэ – благодаря которым правили китайские династии. Такое представление не выходило за рамки понимания дэ как добродетели или действия Неба. Дао дэ цзин учит тому, что для действительной трансценденции имманентного высший порядок устанавливается в мире незаметно и стихийно, посредством того, что в даосизме получило наименование «недеяния». Это выражение означает отказ от прямого, непосредственного вмешательства в ход событий, или от моральной оценки происходящего в мире, как это было принято в теологии Провидения, напротив, оно признает систематическое влияние, не привязанное к определённым целям или намерениям, лично не заинтересованное («сверхчеловеческое», по словам Лао-цзы), которое, оставляя вещи и сущности на волю случая, тем не менее приводит к тому, что все вместе они составляют целостность, в которой отражаются Великое Единство и Совершенство. В даосизме присутствует образ Небесной сети с огромными петлями, из которой, тем не менее, ничто не может ускользнуть,
