Мы взяли раненых в поезд и вместе с ними поехали назад. В Хинценберге я обещал солдатам, которые готовы были держаться и дальше, что обеспечу им артиллерию и остальное. Вместе с ранеными вечером я прибыл в Ригу. О Беккере и судьбе делегации все еще не было никаких вестей.
* * *
Формирование Железной дивизии продвинулось лишь настолько, чтобы был уже штаб полной численности, а также собственная штаб-квартира в Риге. В качестве командира прибыл воевавший до перемирия на Западном фронте полковник Куммер, который попросту без отдыха пытался, невзирая на все трудности и упущения, хоть что-нибудь сделать из этой части. Я предложил ему квартиру в уже обжитой мною Позельской вилле на Николай-штрассе[162], он туда въехал, а я в связи с этим получил возможность вести с ним частые и приятные беседы.
На бумаге дивизия была оснащена превосходно. Штаб армии в достаточном количестве имел орудия самого различного рода, пулеметы, самолеты и другие военные товары, только людей и не хватало, а то, что было у нас из солдат, имело как хорошие, так и плохие стороны. Настрой артиллеристов стал причиной неудачи у Хинценберга. Оттесненные оттуда войска заняли другую, расположенную далее в тылу позицию и были готовы держаться там некоторое время, требуя поддержки всего лишь шестью полевыми орудиями. Командир жаловался мне, что артиллеристы под самыми ничтожными предлогами отказываются выступать на фронт со своими пушками. А я поэтому отправился в казармы и приказал людям выступить, описав им положение в городе, а также изложив опасность для оставшихся в нем немцев в случае преждевременного отступления, после чего потребовал немедленно двинуться на передовую. Солдаты недовольно молчали, их все это не тронуло. «Вы же добровольно вызвались на службу в Железную дивизию, – сказал я им. – Теперь ваши товарищи из пехоты попали в переплет, некоторые из них погибли, ранены или пленены именно потому, что вы бросили их в беде. Теперь есть только два пути: или же вы еще служите в Железной дивизии, а потому идете на помощь на фронт, или же заявляете, что больше в нее не входите, а потому отправляетесь домой. Но требовать из дивизии довольствие и жалованье и ничего не делать – так больше не будет. Так что решайтесь!»
Солдаты заявили, что они охотно отправятся на фронт, если будет сделано то-то и то-то: одному нужны были сапоги нужного размера, другому паек для фронта получше, третий требовал ремонта орудия – свое пожелание было у каждого. Я попытался выполнить их все. Тут же предпринятая оружейником проверка орудий показала, что орудия и вправду не в порядке. Следовало раздобыть другие, что и было сделано за несколько часов. Смогли помочь и тому, кто жаловался на сапоги. Никаких проблем не было с тем, чтобы улучшить довольствие. Было сделано все. Поздним вечером батарея должна была выступить. Однако к назначенному часу половина личного состава отсутствовала – они развлекались где-то в городе.
