. К большому несчастью, от нас потребовали пойти на уступки и здесь. Мне пришлось пойти на эту жертву. С 1 декабря управление университетом передавалось Эстонии.
Собираемые с территории налоги и прочее должны были пополнять фонд, средства которого могли быть направлены только на цели этой страны. Из этого фонда, располагавшегося теперь в Риге, я отпустил республике Eesti миллион рублей, чтобы ее правительство вообще имело возможность далее функционировать. Так что расстались мы в полном согласии, и я полагал, что этим компромиссом наши взаимоотношения были поставлены на должную основу.
Однако уже несколько дней спустя я получил сообщения о наглых выходках эстонцев. Во многих местах они сняли наши слабые посты, отбирали у чиновников деньги, плохо с ними обходились, таким же образом они применяли силу и по отношению к своим властям, в Ревеле были арестованы несколько лидеров балтийских немцев, а на остальной территории страны шли нападения на немецкие поместья. Я по телеграфу потребовал объяснений и соблюдения договора. Ответа не было. Тогда я радировал эстонскому правительству, что все жители страны немецкого происхождения находятся под защитой рейха и я потребую удовлетворения за любой ущерб, нанесенный им.
Я мог требовать многого. Эстонцы позволили себе плевать на мои телеграммы, ведь наши солдаты в Ревеле – и эстонцы знали это лучше, чем я, находясь далеко оттуда, – и пальцем не шевельнули в защиту своих братьев по племени. Лишь с трудом, просто вынуждая их, я добился, чтобы они позаботились об освобождении и отъезде нескольких балтийских немцев, находившихся в особой опасности. В своем суматошном интернационализме и в детской тяге к братанию они видели в эстонцах друзей, к которым испытывали большую приязнь, нежели к близким им по крови балтийским немцам, так что они чувствовали свою обязанность возместить им несправедливости, нанесенные во время оккупации. Поведение наших солдат принесло нам немало вреда. Однако же, когда их в этом упрекали, причем я делал это в жесткой форме, все же нельзя было оставлять без внимания то обстоятельство, что такое поведение наших солдат может лишь качнуть маятник в другую сторону. Когда оккупационные германские войска подошли к эстонской столице, к ним навстречу вышли члены эстонского правительства, чтобы поприветствовать солдат и договориться о разделении власти. Командующий отослал их, ведь для него никакой суверенной власти в этой стране, кроме германских вооруженных сил, не было; в рамках последовательного проведения той же линии затем были распущены и правительство^ ландтаг
