Когда стало смеркаться и буквы начали исчезать, мне вспомнился один мой детский сон. Этот сон явился как чужак в ночи, я перепугалась, но сразу поняла: сейчас мне дадут задание, которое мне не по силам выполнить, и надеялась, что посланец ошибся адресом.
Было темно, где-то на холме высоко над городом парила церковь, и святой Андрей, совсем как в предании, сказал: здесь будет возведен город. Во сне я чувствовала, никакой это не сон, ведь этот город называется Киев, и он действительно возведен, и я в нем родилась.
Это была одна из красивейших улиц Киева – та, что круто ниспадает под уклон, и я шла по ней одна, ощущая за спиной парящую церковь, а еще, поодаль, фигуры двоих провожатых, что молча указывали мне путь, я блуждала, они ведали, и все было укрыто снегом. Спутники мои молвили, иди туда, там все написано, и я пошла, прямо по снегу, но дорога оказалась неожиданно долгой, и я все глубже утопала в сугробах. Там, где холм вздымался крутизной и где должна была выситься тыльная стена несуществующего здания, виднелся постамент, тоже укрытый снегом. Я знала, здесь должна быть книга, и двинулась прямо к цоколю, высокому, как нотный пюпитр, и там передо мной действительно раскрылась книга, сердце чуть не выпрыгивало из груди, вот сейчас, сейчас! Но то, что я приняла за книгу, оказалось льдиной, и вокруг вдруг все озарилось светом, и я поняла, что поздно, знание кануло, утратилось и мне уже не по силам его вернуть, я опоздала, опоздала родиться и вообще во всем, это никакая не вина, а просто уже поздно. Однако тут я разглядела на пористой, ноздреватой ледяной глыбе какую-то букву, уже почти истаявшую в снегу, она была из земли, и одинокая былинка выпросталась из нее. Я силилась прочесть букву, но не могла даже понять, из какого она алфавита.
