Но своего дедушку я все равно проглядела. Его в потоке этих торжествующих героев не было, не было у него и медалей, и он не вливался в праздничную сутолоку, когда в День Победы люди вместе пели, танцевали, вспоминали свою бурную военную молодость. А я не спрашивала почему. О миллионах военнопленных не говорили, даже не упоминали, само слово употреблялось лишь по отношению к немцам, которых после войны согнали в Киев заново отстраивать город. Наших военнопленных из Великой Отечественной войны исключили и стерли из памяти. Не удивительно, что у меня так долго не было дедушки. Он вернулся из совсем другой истории, с другой войны.
Попадать в плен запрещено, а уж оказаться в плену и выжить – тем более. Это была одна из негласных советских военных директив. Кто выжил в плену – предатель, и лучше смерть, чем предательство. А значит, всякий, кто возвращается из плена – предатель и должен понести наказание. С несокрушимостью античной логики эти силлогизмы вдалбливались нам в головы, противостоять им было невозможно, настолько классически непререкаемыми казались эти навеки отшлифованные словеса, кто не с нами, тот против нас, причем государство даже и не подумало признать, что это по его вине солдаты оказывались без боеприпасов, что воевать им приходилось устаревшим оружием и что это благодаря мудрости наших стратегов миллионные армии попадали в окружение.
Между киевским котлом и дедушкиным креслом в нашей квартире разверзалась черная дыра.
В Маутхаузене обеденный перерыв
Когда я звоню в Маутхаузен, в прошлом концлагерь, ныне мемориальный комплекс, на часах без девяти минут двенадцать. Трубку долго никто не берет. Где-то вдали падают в безмолвие гудок за гудком. Мне чудится, будто я звоню в прошлое, а там никого.
Не каждый день звонишь в концлагерь. Честно сказать, со мной такое вообще впервые. Часы работы в интернете указаны. Обеденный перерыв с 12 до 13. Иными словами, там еще 9 минут должны работать. Или это я уже совсем онемечилась? На другом конце провода я все еще даю звонок за звонком. На экране монитора у меня открыт еще один сайт. Я собиралась покупать рождественские подарки.
Воображаю себе помещение на том конце провода. С каждым звонком оно все больше растягивается в длину, обычный офис превращается в нескончаемый тоннель. Мой взгляд уже различает вдали винтовую лестницу, какие-то тени, смутный встречный свет. Хичкок или Орсон Уэллс, легкое головокружение, воронка. Вот так я теперь представляю себе офис мемориального комплекса Маутхаузен.
