Дед Василий и бабка Маланья прожили вместе долгую жизнь, в которой много чего было. Но и состарившись они продолжали опираться друг на друга, согревая и согреваясь нежной взаимной заботой.
В деревне, в которой они жили, как и во многих других, вся молодежь уехала в город, жилых дворов осталось раз-два и обчелся. Жили такие же старики. Доживали.
Атеистов в деревне не было. Каждый на свой лад – да веровал. А вот ближайшая церковь была только в районном центре, до которого было ехать не ближний свет, и долгая дорога было старикам не по силам. Поэтому по воскресеньям к ним в деревню приезжал из центра священник. Он исповедовал всех желающих, служил литургию и причащал в избе у стариков Замятиных, потому что она была самая просторная. С собой он привозил свечи, ладан и какие просили книжки, иконы и молитвы.
Недавно в деревне помер дядя Петя. Плотник и умелец на все руки. Предчувствуя скорую кончину, он сделал себе гроб и поставил в сенях. Остальные жители деревни, видя такое дело и рассудив, что скоро все там будут, а дяди Пети уже может и не быть к тому времени, попросили плотника изготовить и им домовины. И пришлось дяде Пете со смертью немного повременить, пока последний гроб не встал в сенях своего хозяина.
В сенях избы деда Василия и бабы Маланьи стояли два гроба.
Дело было зимой. Огороды укрыты снежными покрывалами, из скотины во всей деревне только и было, что у стариков Демидовых три курицы да у Замятиных коза, поэтому короткие, но такие длинные зимние дни старики коротали за рукоделием.
После обеда старики шли в избу к Замятиным, смотреть и обсуждать последние новости и строгать деревяшки, добывая из сухой запашистой древесины ложки, чашки, миски и незамысловатые игрушки для внуков.
Бабы с рукоделием шли к Маланье. Пестрые половики из старой одежды, вязаные салфетки и скатерти, вышитые петухи и розы выходили из-под их рук под протяжное пение и треск горящих поленьев, отсветы которых плясали на полу перед беленой печью.
В тот день дед Василий и баба Маланья, Васюша и Малаша, как они друг друга звали, сидели за столом, ели щи из кислой капусты и смотрели на серое небо, которое начиналось сразу над их огородом.
– Васюша, – позвала Малаша, – а ведь Петя домовины сделал – даже размеры не спросил. А вдруг маленькие?
Дед поддел остатки из тарелки, съел и положил ложку на стол.
– Ну что ж теперь, – произнес он, – теперь-то уж и не исправишь.
– Так давай хотя бы примерим, – не захотела успокоиться Малаша.
