Но и забравшись в Словарь с практической целью выяснить значение слова, не отложишь книгу, если однажды открыл ее — не отпускает! Одно слово тянет за собой другое, подталкивает к третьему, рядом с привычным толкованием объявляется такое, что поражает неожиданностью, вдруг поворачивает знакомое слово совершенно по-новому, едва не к каждому слову нижутся рядком пословицы — одна, другая, третья, — слово движется, сверкает оттенками, пробуждает в воображении все новые картины. Любое слово становится отправной точкой увлекательного и бесконечного путешествия.
Чем выискивать тому примеры, не лучше ли начать сначала, с первой страницы первого тома (от «А» до «З») — всего томов четыре.
…Первое слово в Словаре (после «А», аза, первой буквы русского алфавита, и «А» — «выражения противоположности, вопросительного, заключительного») — «АБА».
Читаем: «АБА — толстое и редкое белое сукно; плащ из него. Абиное сукно — окончина в окно; редко, сквозит».
Отсюда по меньшей мере три дороги. Можно отправиться вслед за «плащом», можно — за «сукном», можно, наконец, за «окном, окончиной».
«Плащ» в Словаре стоит в гнезде при слове «ПЛАХА». Здесь же и «плахта», «плашмя», «плащаница?. О каждом слове, как и во всяком другом гнезде, немало интересных сведений; к тому же значение каждого слова часто изменяется в зависимости от местности, где его употребляют, так же как одно и то же понятие в разных местностях обозначается разным словом. Всюду, где возможно, для примера приведены пословицы.
Про «плащ» сказано: «широкая, верхняя накидка; круглая, безрукавная епанча; вообще шинель, охабень или просторная одежда от непогоды». Пословица: «Солдат добрый человек, да плащ его хапун» (объяснено — «под полу прячет»). Тут же указано: «Плащевик — ремень для увязки солдатской шинели».
Можно, конечно, заняться теперь «шинелью», «епанчой» или «охабнем», который найдем в гнезде при слове «ОБХАПЛИВАТЬ» (то есть «обнять, окружить или обхватить чем») и который, кроме разного рода одежды, перечисленной и описанной Далем, означает также «предместье города, слободку, все поселенье вне стен, городьбы». Но и так уже ясно, что всякий маршрут (по Далю — «путевник») столь же увлекателен, сколь бесконечен.
А потому вернемся к исходной точке, к этому самому «абиному сукну», которое так редко, так сквозит, что может служить окончиною в окне, и полюбопытствуем насчет «окончины». Тем более что путешествие за «сукном» приводит нас к двум поставленным в качестве примера загадкам, в которых «сукно» неожиданно роднится с «окном»: «Черное сукно само лезет в окно» (ночь) и «Серое сукно тянется в окно» (дым).
