Хорст показал Жмудовскому, что Хорвата можно занести внутрь. Люциушу, громко, чтобы все слышали, он сказал:
– Есть тысячи смелых солдат, доктор, которые рискуют жизнью ради вас и вашей семьи. Мы не потерпим, чтобы наши медики становились пособниками дезертиров. В следующий раз мы казним всех нарушителей до единого. Вас предадут трибуналу, вашей сестре запретят служить до скончания дней.
Внутри церкви венгр Вираг так и стоял, закутанный в одеяло. Люциуш совсем забыл про него. Он сам повел его к фургону, стоявшему перед церковью, словно пытался – тщетно – защитить хотя бы этого своего пациента. Что они с ним сделают? Люциуш хотел спросить, но боялся, что любое его слово окажется лишь во вред Вирагу.
Кучер снял с лошадей тяжелые попоны и кожаные шоры, которые предохраняли глаза от мороза. Хорст вскочил в седло, ординарцы вскарабкались в фургон, и Люциуш остался один.
Он долго не уходил с мороза.
Вдали конвой спускался по дороге, исчезал за домами, потом появлялся снова и в конце концов растаял в поземке.
Дул южный ветер, шевеля верхушки сосен. А он все ждал. Он ждал, пока не заболели руки, пока слезы не заледенели в уголках глаз, пока жгучий холод не поднялся от ступней, не сковал кости, и тогда он задумался, хватит ли у него воли простоять под буком, пока не онемеет все тело.
Внутри, в тепле церкви, кровь так стремительно ударила в голову, что ему пришлось прислониться к двери.
Маргарета сидела на корточках у постели Хорвата. Она, должно быть, почувствовала его приближение и обернулась.
– Не подходите, доктор, – сказала она.
Он сделал еще шаг, но она поднялась, преградила ему путь, и голос ее прозвучал тверже:
– Пан доктор, вам надо отдохнуть. Поберегите себя.
Он попытался отодвинуть ее, но она развела руки в стороны, чтобы помешать ему.
– Доктор, вам не надо смотреть.
Йожеф Хорват провел в Лемновицах еще неделю.
Маргарета перевела его в алтарную часть и отгородила его постель простыней. Люциуш рвался к нему, хотел просить прощения, сказать, что он был бессилен остановить Хорста и его людей. Но Маргарета не позволила. На этот раз она была прямолинейна. Не ради вас, сказала она. Хорват думает, что все это с ним сделали вы.
– Что вы не дали ему уехать. Задержали его здесь. Вызвали Хорста.
– Что я вызвал Хорста? – возмутился Люциуш.
Но другое обвинение он не смог выговорить. Вы не дали ему уехать. Оставили его здесь. Он смотрел на Маргарету: лицо осунувшееся, усталое. Но у меня были причины! – хотелось ему сказать. Холодный санитарный грузовик, шарики Мукка, и ведь они уже почти его вылечили. Но с кем он спорит?
