В церкви ординарцы мрачно уселись за стол и стали хлебать суп, пока Хорст говорил. Полтора года войны тяжелой ношей легли на армейские части, сказал он. В Вене расширяют призывные списки. А конвой объезжает госпитали в поисках солдат, которые могут воевать.
– Никто здесь не может воевать, – сказал Люциуш, не глядя в глаза лейтенанту и сосредоточившись на тусклом свете в конце нефа. – Здесь эвакуационный наряд проезжал совсем недавно, две недели назад. Они забрали четырнадцать пациентов в тыл. Остальные не в том состоянии, чтобы их перевозить, не говоря уж о том, чтобы снова отправляться на фронт.
– Сейчас боеготовность расценивается по-новому, – сказал Хорст после очередной ложки супа. – Некоторые доктора не понимают нужд действующей армии. Болезнь во время войны – не то же самое, что в мирное время.
Церковь накрыло куполом тишины, Люциуш почувствовал, что Маргарета смотрит на него. Он понимал, что дальнейшие возражения лишь вызовут подозрения Хорста.
– Как скажете, герр лейтенант, – кивнул он.
Хорст выпил остатки супа прямо из миски и встал, задев саблей за ножку стула. Из кармана он достал кожаный кисет, вытащил сигарету и протянул зажечь одному из ординарцев.
Они начали с отделения переломов и ампутаций, в нефе, под образом святого Михаила в окладе.
Один за другим солдаты демонстрировали лейтенанту свои культи. Хорст двигался между лежанками быстро, останавливаясь, только чтобы вглядеться в увечье. Он нетерпелив, подумал Люциуш, даже раздражен, что здесь столько солдат с ампутированными конечностями. На середине второго ряда Хорст остановился.
– А неврология где?
– Вон там, – сказал Люциуш, показывая на южный неф. – Их немного. Но они все очень плохи.
Хорст затянулся, стряхнул пепел.
– А я вам говорю, что это нам решать.
У первых двух пациентов были травмы головы; оба находились в коматозном состоянии и не пошевелились, когда Хорст толкал их носком сапога. На третьей койке лежал рядовой Берг, австриец, сапер; его завалило в туннеле, который он сам копал. Он ослеп, хотя Люциуш не находил никаких повреждений глаз или мозга. По ночам сапер кричал и просыпался; когда его усаживали, чтобы накормить, голова у него безвольно заваливалась набок. Он провел у них уже два месяца и пропустил последнюю эвакуацию из-за непродолжительного приступа дизентерии.
Люциуш понимал, что все это не защитит его от призыва.
– Он слепой, – сказал он.
– Слепой? – Хорст опустился на корточки, задрал солдату голову. – Вроде глаза в порядке.
