По толпе прошел стон; сначала шарманщик просто получше прикрыл шарманку, а медведь продолжал танцевать. Тут и там с треском открывались зонтики, парочки теснее прижимались друг к другу, женщины накидывали шали на голову. Люциуш засунул журнал под пальто. Потом небо потемнело, как будто что-то огромное проплыло и закрыло солнце – цеппелин или гигантская птица. Дождь перешел в ливень. Тарантелла замолкла, шарманщик торопливо укутал шарманку, медведь снял голову с плеч и пошел с ней по кругу собирать дань.
Люциуш, который без особых на то оснований считал, что чувствует погоду, не взял с собой зонтика. В конце аллеи была беседка, и он спешил к ней вместе с веселой стайкой фабричных работниц, когда взгляд его вдруг упал на фигуру, проходящую мимо поникших кустов сирени в направлении Южного вокзала.
Люциуш застыл на месте.
Белая блузка. Юбка из грубой синей фланели. Темно-синяя шаль, золотая памятная лента на запястье.
Уже не в монашеском одеянии, подумал он, но это была самая неважная загадка из всех.
Толпа обтекала его.
– Маргарета!
Но она была слишком далеко, люди кричали и смеялись слишком громко. Он зашагал быстрее, подпрыгнул, перешел на бег, столкнулся с парочкой, которая бежала, пытаясь прикрыться блестевшей от дождя газетой. Еще одно столкновение – на этот раз с мужчиной, который нес на руках собаку. Казалось, что толпа сгущается: полицейский в черном плаще, трое молодых людей в котелках, женщина с брыкающимся ребенком. Он проталкивался сквозь них, даже не извиняясь, оставляя за собой маленькие вихри негодования.
Она вошла в широкую людскую реку, которая текла из парка к убежищу вокзала. Он следовал за ней, «Военно-медицинский журнал» теперь служил ему козырьком, защищая от дождя глаза, чтобы не потерять ее из вида. Переходя улицу, Люциуш чуть не распорол живот о декоративный металлический обод фиакра, возница в пелерине выругался, кнут просвистел совсем близко. Еще одна лошадь, еще один фиакр, скрипучие колеса разбрызгивают воду, еще один крик. Телега, автомобиль – казалось, весь транспорт имперской столицы сговорился преградить ему дорогу. Он снова услышал ржание лошади, уклонился, взметнулась грива. Вокзал был уже прямо перед ним, серо-белая громада, колонны вздымаются вверх, к мраморным рыцарям и грифонам, высоко в дымке дождя – фигура Победы. У подножия – толпа. Он пробегал глазами платки на головах женщин, разноцветные юбки и блузки. Зонтики закрывались, когда их владельцы входили под крышу аркады. Он потерял ее. Во второй раз.
