— ...Приходишь домой, садишься за телевизор. Швейцария высокоразвитая страна в техническом отношении, но там не производят телевизоров. И не ввозят. Потому что в этом видят бедствие для нации. Я когда был мальчишка, у нас на всю область был один аэроплан, и тот, кому удалось его поглядеть, считался счастливчиком. А теперешний мальчишка — что? Телевизор ему и зрение портит, и мозги набок скручивает.
Женщина слабо возражает:
— Ну всё же кое-что дает. К искусству приобщаются...
Мужчина не слушает. Он развивает свою идею дальше:
— У нас всё должно идти как заведено. Не так ешь. Не так сел. Не так встал. Не так поглядел. Она считает своим долгом делать мне замечания. Я подчиняюсь установленному распорядку. Но ведь жизнь-то идет. Одно и то же изо дня в день. Приходишь с работы — на работе я принадлежу коллективу, — а вне работы она почему-то считает своим долгом регулировать мою жизнь. А ведь я уже далеко не мальчик...
— Конечно, вы не мальчик, — спокойно соглашается женщина.
— Девушка! — зовет Францев. — Еще две бутылки «Ленинградского!»
— Может быть, вам хватит?
— Почему вы регулируете мою жизнь? — возмущается Францев. — Я уже далеко не мальчик.
— Это последние я вам даю. Больше ничего не будет.
Пашин сосед справа тускло поглядел на Францева и отвернулся. Продолжает свое:
— Я — продукт эпохи...
— Вы — продукт эпохи, — соглашается женщина.
Паша Францев морщится и трет себе виски кулаками.
— Если ты продукт, — говорит Паша, глядя в свое пиво, — так садись в авоську! А ты тоже продукт? — Францев повернулся к левому соседу.
Слева сидит на тумбе белобровый парень с косыночкой на шее. Он крутит головой и с готовностью расцветает.
— Ай эм сейлор. Мат-рос. Финланд. Суоми...
— Я — продукт собственного духа, воли и сознания, — говорит Паша матросу. — Я — рабочий. И всё. И точка. А ты матрос. Давай с тобой выпьем.
Матрос обрадованно подставляет свой бокал под бутылку с ленинградским пивом.
Человек справа, не меняя тона, глядя в среднюю точку между своим бокалом и бокалом соседки, толкует:
— Современные моралисты утверждают в своих лекциях, что преступники вырастают преимущественно в обеспеченных семьях. А на самом деле наибольшее число пьяниц и всяческих безобразников — это рабочие. Вот полюбуйтесь на него, — человек имеет в виду Пашу, — сейчас он напьется, будет прохожих задевать, а завтра — прогул. А потом скамья подсудимых. Отбудет срок — и ставь на нем крест.
Вылезла из густеры «Волга». Радиатор у нее редкозубый, а фары желтые. Будто лицо, лупоглазое и плотоядное. Широков подрулил к леснику. Прочел надпись на вновь поставленном щите.
