Паша прибавил. Опять вровень с чемпионом... Даже опередил.
Чемпион не вытерпел.
Пошла гонка.
— Эй, одиночка! Отвалите в сторону! — Это тренер кричит Францеву. — Вы срываете план тренировки.
Паша всё впереди чемпиона. Он частит веслами изо всех сил. Широков гонит лодку. Сейчас он достанет парня. Сейчас... Паша бросает весла. Он уходит из гонки победителем...
Катер сравнялся с его лодкой.
— Вот взять бы тебя сейчас и опрокинуть к чертовой бабушке. — Тренер грозит кулаком Паше. —Тоже мне нашелся Маккензи... Молотишь веслами без толку. Ведь гребок не заканчиваешь. Вальки тянешь себе на пуп. Выше их нужно вести, выше! И на сляйде егозишь... А вообще можешь гресть…
Павел Францев взбегает по ступенькам эрмитажного подъезда, переминается, страдает в длинной очереди за билетом. Опередить, перегнать тут никого нельзя. Зато с билетом в руках он быстро опережает приверженцев искусства.
Девушки нет на прежнем месте. Только беломраморчая античность. Францев рыскает, ищет. Не могла эта девушка уйти без него. Он очень торопится, в нем бьется победительная телесная радость после весел, после Крестовки и Невки, после победы над олимпийским чемпионом Широковым.
Но художница ушла. На самом деле, почему бы ей не уйти?
Францев останавливается перед античной богиней Дианой и тупо глядит на нее. Он говорит Диане:
— Вот тебе тут просто стоять. А меня обманули. Ты-то вся каменная, а я нет.
Диана смотрит вдаль белыми выпуклыми глазами.
Францев постучал костяшками пальцев по ее полированной голени.
Тотчас явилась служительница музея:
— Молодой человек, уберите руки! Это же античная скульптура. Ей от роду три тысячи лет. Некрасиво...
— А, все они одинаковые, — говорит Францев, — что три тысячи лет назад, что сегодня... Души в них нет. В женщинах...
Он понуро бредет по Эрмитажу. Губы у него шевелятся. Какие-то плохие слова произносит Францев.
Но вдруг он видит девушку. Художницу. Она сидит подле большого окна, а за окном зимний садик, а на стене полотна древних итальянцев: торжественный мрак фона и властительная, спелая обильность нагого человеческого тела.
Францев вначале видит только девушку и замирает даже от радости, но тотчас замечает, что парень возле нее — стоит не ради итальянской живописи.
Паша тихо движется к девушке, а сам глядит на картины. Вот уже ему слышен разговор девушки с парнем...
У парня пиджак разрезан на правом бедре и на левом.
— Вы верите в любовь с первого взгляда? — говорит парень.
