Лодка точно скользит бортом вдоль плота. Первым соскакивает рулевой. Командует:
— Ба́ковые, выходи! Загребные!..
Парни подхватывают лодку, она взлетает над их плечами, лоснится ее гладкое днище.
Паша Францев охаживает свою одиночку. Ветошь макает в баночку с керосином.
Гребцы уносят четверку в эллинг, девушка в плаще не по росту подходит к Паше:
— Ты сегодня что, вокруг Петроградской ходил?
— Да нет, вокруг стадиона Кирова.
— Ой, и мы тоже вокруг стадиона. Почему же мы тебя не видели?
— Я шел на второй космической скорости. Где уж вам за мной.
— Паша, ты придешь? У меня день рождения двадцать третьего, мы у нас в общежитии будем справлять.
— С меня мало проку на именинах. Я ведь — бригада коммунистического труда. Мы все от водки зареклись во главе с бригадиром товарищем Пушкарем. У нас всё коллективное. В том числе и любовь. Вся бригада в одной лодке. Вся лодка влюблена в своего рулевого. — Паша говорит медлительно, с улыбочкой, а сам всё водит тряпкой по глянцевым бокам своей лодки.
Девушка держит в руках руль, смотрит на Пашу и просит его:
— Ты приходи, а то мы с ребятами всё вместе да вместе на воде, а ты на своей одиночке, тебя и не увидишь никогда...
Вышла из эллинга команда-четверка — крепкие парни в тренировочных костюмах. Они возбуждены, веселы после тренировки, после холодных брызг и пота. Хорошо прошлись, дружно, в четыре весла прогнали лодку вдоль кромки земли и воды, вдоль границы Ленинграда и моря.
Первый номер, самый легкий в команде, веснушчатый Олег Холодов прыгает на бону. Второй — Севочка Лакшин повлек рулевого танцевать фокстрот. Третий — Володя Рубин выпячивает губы, дает им мотив: «Ма-ри-на, Ма-ри-на, Ма-ри-на, тар-рам, тар-да-рам, та-ра-ра...» Загребной — Герман Пушкарь движется неторопливо, озабочен всем, что видит на бону, и чуть-чуть улыбается.
Боцман опять хромает к воде. Кричит:
— Эй! На фо́фане! А ну-ка давай причаливай к бону!
В лодке двое мальчишек. Они не боятся боцмана.
— Мы еще поката-аемся!
— Сейчас я их на абордаж возьму. — Это Паша Францев, одиночник. Он скидывает тренировочную фуфайку и брюки, прыгает одним махом на плот и — в воду. Плывет кролем. Вот он уже забрался на фо́фан. Взял весла. Мальчишки присмирели.
Гонит лодку к плоту.
— Паша, на́ плащ. Он внутри всё же теплый, согрелся. — Это рулевой, Оля Тихонцева, сняла долгополый плащ, протянула его Францеву.
— Это же Олега плащ. Его вон самого цыганский пот пробирает. — Севочка Лакшин вмешался.
