— … усыпление на три года с принудительным перевоспитанием от трех до семи месяцев, — перебил её Гастон, скорчив кислую мину на лице, и махнул рукой от досады. — Знаю, знаю, леди, мне уже прочитали курс «Общая теория Священных Принципов Порядка и Процветания» и все эти статьи я знаю назубок. Не надо меня ими пугать. Я не мой жалкий братец… Я — воин и рыцарь, меня не запугаешь! Впрочем, леди, я Вас спросил доверительно, как очаровательную женщину, которой, как я вижу, нравится общество настоящих мужчин, а не как члена Сообщества…
— Я ценю Вашу смелость и Ваше доверие, принц, — уже смягчаясь и становясь вновь все более женственной, сказала Фея. — Откровенность за откровенность — только потому, что Вы произвели на меня положительное впечатление. Мы, феи, только телесно схожи с вами, людьми, и то не во всем, как Вы можете видеть, Ваше Высочество, — переходя на привычный тон учительницы, произнесла она, и демонстративно потрогала совершенно безволосой изящной ручкой свои прозрачные, сверкающие в лучах полуденного солнца, крылышки за спиной. — Мы — совершенно другая раса, которая была сотворена Создателем для внедрения Священных Принципов Порядка и Процветания в этом мире. Именно поэтому мы и должны быть не такими, как земные женщины. Мужчин мы тоже любим. У меня, например, есть муж и двое замечательных детишек, и я не считаю его «ненастоящим» или «ненормальным», хоть он и не бегает с мечом, как Вы. Сами посудите, зачем мне муж с мечом, если я сама могу себя защитить? И не только себя — но и мужа, и вас, и весь ваш город! А мужей, я повторяю, мы любим — мы их защищаем, мы о них заботимся, мы их опекаем… Феям без мужей трудно… Ну, а если Вы, Ваше Высочество, ещё раз назовете моего мужа «ненастоящим» или «ненормальным», я вызову Вас на поединок и за пару мгновений покажу Вам, что, в таком случае, и Вы тоже — «ненастоящий», потому что эту Вашу железку я выбью у Вас из рук одним щелчком вот этих вот своих тонких женских пальчиков… — и Фея, криво усмехнувшись, щелкнула ими. В тот же миг шпага принца Гастона стала медленно, сама собой выползать из ножен. Ещё немного, и она совсем бы покинула их, оставив, таким образом, своего хозяина безоружным. Но Гастон, покраснев от гнева, с силой всадил её обратно ударом своего пудового кулака.
— Весомый аргумент… — мрачно буркнул он и замолчал.
5.
Неизвестно, сколько продлилось бы их молчание, если бы лесная тропинка не свернула резко в сторону, и, пропетляв в густых зарослях орешника, не вывела путников в перелесок из редко растущих тонких сосен. За перелеском, шагах в пятиста, на высоком холме, показался величественный древний каменный замок.
