Второе утверждение, которое мы заново должны провозгласить в нашем образовании, в нашей проповеди, в нашем вероучении, в нашем богословствовании, — это, конечно, о смерти как победе. Смерть не перестает быть трагедией, но она и победа. Я уже много говорил о том, что Христос уничтожил смерть. Но, видите ли, в понятиях христианства это означает, что каждая смерть должна быть уничтожена. Например, моя смерть еще не уничтожена, потому что я еще не умер. Моя смерть все еще может быть отрицанием Христа, может быть не трагедией, но последним грехом. Таким образом, смерть следует рассматривать как победу, которую нужно все время одерживать. Именно поэтому Церковь пребывает в нашем мире, она не говорит: «Сидите и ни о чем не волнуйтесь, все проблемы были решены две тысячи лет назад». Каждый раз — та же самая борьба, те же самые «схождение» и «восхождение», каждый раз мы видим уникальность каждой жизни, уникальность каждой смерти. Было бы поистине ужасно, если бы человек, выслушав богословие Великой Субботы, вошел в комнату, где только что умер ребенок, и сказал родителям: «Подумаешь! Христос воскрес!»
На самом деле мы все время забываем о существовании христианского измерения во всем, что касается страдания. Таинство страдания — одно из величайших таинств христианской веры. Христос не отменяет страдание как страдание, Он наполняет его новым смыслом, Он победно заявляет: «Если ты страдаешь, то страдаешь вместе со Мной, потому что Я страдал вместе с тобой». Он не говорит: «Ты не страдаешь, это все, знаешь ли, иллюзия». Это очень нелегко понять. Смерть как победа — где она происходит? Я бы ответил на это — на многих уровнях: в сознании, в душах тех, кто страдает, но и в литургии смерти, которая есть вершина этой победы.
Это бдение — вовсе не приятное, красивое богослужение в чью-то память! Почему я так подчеркиваю то, что мы молимся вместе с усопшим и он молится вместе с нами, почему я подчеркиваю, что это Церковь говорит от лица всех нас, живых и мертвых? Потому что во время этого заупокойного богослужения происходит то, что происходит каждый год в Великую Субботу. Мы стоим у могилы, мы плачем, Матерь Божия говорит: «О горы и холми, и человеков множества, восплачитеся, и вся рыдайте со Мною,
Бога нашего Материю!» И вот в конце девятого ирмоса канона мы слышим ответ: «Не рыдай Мене, Мати...» Не оплакивай Меня, ибо Ты понимаешь. Ты знаешь (или должна знать)... и Она исповедует надежду на воскресение. Еще до раскрытия смерти Христа как победы это раскрытие провозглашается (и потому исполняется) именно в самой заупокойной службе. Именно тут мы понимаем: каждый раз, в каждом случае смерть подлежит преображению. Мы не можем сказать: «Нет, он не умер», факт остается фактом. Но в каждом погребении, в каждой заупокойной службе смерть преображается и заново раскрывается смысл пасхальной природы Крещения и Евхаристии.
