Император не дал себе труда объяснить своему подпоручику, почему двадцатидневный учебный сбор летчиков был перенесен в эти неуютные желтые края. Прежде чем Фукуда успел хорошенько разобраться в обстановке, военный автомобиль доставил его на аэродром Первого боевого авиационного отряда особых экспедиционных сил Квантунской армии. Здесь Фукуде был вручен истребитель «Накасима-97».
После того как господин поручик совершил несколько посадок на новой машине и научился во-время убирать и выпускать шасси, его вызвали к командиру авиационной роты. Там ему представили двух молодых летчиков: фельдфебеля и унтер-офицера. Оба годились ему в сыновья. Это были новые подчиненные Фукуды — летчики его звена в Первом боевом отряде истребителей.
Уже на следующий день — 29 июля — Фукуда получил боевое задание. Такая поспешность не нравилась Фукуде, но он хорошо знал, чем пахнет неисполнение приказа, и послушно поднялся в воздух. Он был сбит над советским расположением через сорок одну минуту после взлета.
Так быстро и бесславно закончилась боевая служба подпоручика Фукуды своему обожаемому императору. Теперь он сидел перед Николаем, откинув с лица марлю, которой советские врачи прикрыли от мух его ожоги.
Фукуда протяжно втянул сквозь зубы воздух и заискивающе сказал:
— Если бы вы меня отпустили, я мог бы сказать, что бежал.
— Зачем вам «бежать»? — спросил комбриг. — Вас отпустят после окончания военных действий.
— Но тогда мне придется покончить с собой... А теперь я рассказал бы всю правду о том, как тут обращаются с пленными.
— А что же, кроме правды, можно об этом рассказать?
— То, что пишется в наших приказах и газетах: будто вы пытаете и расстреливаете пленных японцев.
— И вы этому верили?
— Все верят этому... — Он опять длинно и громко вздохнул сквозь зубы. — А я рассказал бы, как за мной ухаживали русские врачи...
Он по-птичьи наклонил голову набок и прикрыл глаза рукой. Между тонкими желтыми пальцами Николай видел блеск его внимательных немигающих глаз. В них не было смеха. Фукуда был вполне серьезен.
— В ваших интересах отпустить меня. Иначе все будут верить нашим газетам.
— Нет, не выйдет, — сказал комбриг. — Ваш лагерный сбор затянется больше, чем на двадцать дней.
Фукуда покорно склонил голову.
— Очень сожалею, — сказал он.
— Мне тоже очень жаль, что мы несколько задержались.
— Я вас не понял.
— Изгнание ваших войск с монгольской территории...
— Вам никогда не удастся этого сделать.
