До рассвета оставалось с полчаса. Прохор забрался на пилотское место. Мотор работал на малом газу. Было отчетливо слышно позванивание клапанов.
Где-то над лесом появилась серая полоска зари. На опушке показались силуэты нескольких партизан. Они пробирались к самолету, заботливо помогая выбираться из сугробов человеку, высоко подобравшему полы непомерно длинной шубы. Опередив спутников, «человек в очках» первым подбежал к машине. Его с трудом можно было опознать в полутьме.
— Гляди же, — крикнул партизан, — человек этот мне дороже всего! Ты за него отвечаешь.
Прохор молча кивнул. Любопытство было не в правилах партизанской войны.
Казалось, «человек в очках» непривычно взволнован. Его старенькие очки съехали на кончик носа, и он глядел на Прохора поверх стекол воспаленными от бессонной ночи глазами. Его спутники легко подняли человека в длинной шубе и опустили в заднюю кабину, потом стали вытаскивать колодки из-под колес. Но тут «человек в очках» обернулся к своим людям и принял у них из рук длинный черный предмет — футляр скрипки. Подавая его Прохору, партизан сказал:
— Вот тебе... Остальное поймешь, когда выполнишь задание.
— Это ее? — сдавленным голосом спросил Прохор и, увидев утвердительный кивок, занес кулак, очевидно намереваясь одним ударом покончить со скрипкой, но партизан поспешно сунул ее в фюзеляж.
Прохор молча надвинул очки на глаза, и в воздухе появилась его большая перчатка. Взвыл мотор. Снег метнулся из-под винта. Машина побежала и вскоре взмыла над лесом.
Было уже почти совсем светло, когда самолет Прохора, прижатый к земле меткими очередями советских истребителей, был посажен им в сугробы первого попавшегося поля. К самолету бежали бойцы с автоматами. Прохор встал на сиденье и поднял руки.
— Сдаюсь! Первый раз в жизни сдаюсь! Не стрелять, товарищи! — крикнул он. — Неровен час, пассажира моего подстрелите, а я за него головой отвечаю.
Бойцы вытащили из задней кабины пассажира. Когда тот скинул большие очки, Прохор оттолкнул стоявших по бокам бойцов и рванулся вперед: перед ним стояла Стефа.
Вечером в штабе, уже после того как Стефа передала привезенные ею важные оперативные сведения, я хотел было, как обычно, прощупать эфир, но Прохор отвел мою руку от приемника. Он бережно принес из-за перегородки черный футляр со скрипкой и протянул его Стефе.
Через несколько минут офицеры, затаив дыхание, слушали скрипку. Прохор тихонько сидел в уголке и блестящими глазами следил за тонкой рукой, водившей смычком. Когда мелодия оборвалась, Прохор вскочил и подбежал к скрипачке. Все мы сделали вид, что очень заняты своими разговорами. В дверях горницы показался начальник штаба:
