Бессмертный корабль | страница 12

— Посторонись, братва! — предупреждает Лукичев.

Из кормового тамбура выбегает разъяренный Никольский.

Лукичев, изловчась, вышибает из его руки браунинг.

— Отвоевали, ваше благородие! — язвит Бабин, подхватывая револьвер. — Покомандовали, слазьте.

Никольский ошалело крутит головой.

Несколько рук тянутся к его погонам.

— Не сметь! — Он трясется от ярости. — Матросы, приказываю разойтись! Не позорьте флот!

— Молчи! — гневно отвечает Липатов. — Не мы, а вот такие, как ты, опозорили флот еще у Цусимы!

Брагин, ухватив Никольского за плечи, срывает с него погоны:

— Иди!

Никольский упирается. Моряки выталкивают его на трап.

Вестовой и машинный содержатель выволакивают на палубу Ограновича.

Старший офицер хрипло молит о пощаде.

— Ты нас щадил? — наклоняется к нему Дмитриев. — Ты помиловал Осипенко? Становись к расчету!

Он приподнимает Ограновича за шиворот и стаскивает с корабля на лед.

Подряд раскатываются два выстрела.

— Товарищи! — обращается к морякам седоусый токарь, председатель забастовочного комитета Франко-Русского завода. — В сарае за механическим цехом спрятаны автомобили. Директорские. Нам бы парочку пулеметов приспособить на них. Всем народом просим: подзаймите, пока с городовыми и жандармами управимся. Позасели, подлецы, на чердаках возле Сенной и не дают ни проезду, ни проходу людям.

— Выводи автомобили, отец! Вместе поплывем. Одна дорога у нас, — под одобрение всех моряков говорит Белышев. — Пускай знают господа, с кем мы, пускай запомнят «Аврору»!

Липатов снимает с древка, взятого у сторожа, лоскут кумача и крепчайшим морским узлом привязывает его к фалам[13] грот-мачты[14].

Моряки, рабочие и солдаты-кексгольмцы дружно берутся за фалы.

Спустя минуту красный флаг революции победно реет над крейсером «Аврора».

Это произошло на рассвете 26 февраля 1917 года, в канун памятного дня, когда русский народ навеки покончил с царским самодержавием.

Впереди был еще долгий путь к социалистической революции.

— Есть! —

повернулся

и скрылся скоро,

и только

на ленте

у флотского

под лампой

блеснуло:

— Аврора.

В. Маяковский

Миновало семь месяцев с лишним, а перемен к лучшему нет. Конец октября, но положение народа не легче, чем перед февральской революцией. Война, затеянная помещиками и капиталистами при царе, продолжается и при Временном правительстве Керенского. Она пожирает все. Даже в Петрограде, тогдашней столице России, иссякли запасы хлеба. Тысячи голодных детей и женщин днем и ночью ждут в очередях, когда раскроются двери булочных и посчастливится получить нищенский паек: на душу четверть фунта липкого, как замазка, хлеба.