Благословенный день | страница 4

На рассвете фаэтон выехал из Кютаха, лошади мчались, пропечатывая копытами дорожную пыль. Лошади шли ладно, резво, потому что стояло ясное утро, а за ушами у них позванивали бубенцы, и они знали, что хозяин им улыбается. И возница в самом деле улыбался.

Вардапет Геворг Дерцакян молчал, полузакрыв глаза: он уже предвкушал церемонию посвящения в епископы, для чего и был приглашен в св. Эчмиадзин.

А Согомон взором и слухом вбирал звон колокольцев. Свисавшие с конских ушей и хомутов, они были совсем близко. Как глаза. А их перезвон — далеко. Как взгляд. Перезвон катился издалека, с гор, где в прах рассыпается солнце. А может, это и был звон рассыпавшегося в горах солнца? Согомон уже пережил это утро — пережил прошлой ночью, в темноте двора церкви св. Тороса. И потому явь была сном, и во сне повторялось все то же самое: по пыльной дороге рысцой идут лошади, на шеях их позванивают колокольцы, и у звона цвет солнца, такой же, как солнце, сплошной, и день до краев наполнен желтым перезвоном.

День — этот желтый круглый колокол, звеня, катился к горам...