— А, — догадался Киракосян, — наверно, этот чокнутый Каро... Не закончил он еще, что ли? — усмехнулся Киракосян. — Не выходит, что ли, у него колонна?
Позапрошлой зимой Каро видел интересный сон, который показался ему полуявью. Златобородый старец положил ему на голову свою десницу и промолвил: «Благословляю тебя, сын мой, будешь ты великим умельцем и выстроишь колонну, равной которой нет на свете».
И будто бы старец даже место ему указал, где строить — вон там, в середине участка. И каждый камень в колонне этой должен быть особым, не повторять другие. А когда будет построена эта невиданная досель колонна с дверью, открытой на дорогу, люди со всего света стекутся и войдут в эту дверь, а те, у кого грех на совести, лишь глянут на колонну, тут же в камень превратятся. Ну так вот, мол, Карапет, берись за дело.
И прошлой весной стал Каро голову ломать над тем, какие камни нужны, чертил их на бумаге, не был доволен, снова чертил. Люди посмеивались. Но в начале осени, как-то в воскресенье, увидали, что к дому Каро подъехало два грузовика с красным туфом. Ого!.. Председатель поселкового Совета забеспокоился: неужели Каро в самом деле собирается колонну сооружать?.. Вроде бы да: Каро и на заре, до работы в совхозе, камень обтесывает, и после работы дотемна обтесывает камень, шлифует, да так серьезно, уверенно. Председатель поселкового Совета двинулся в райцентр, а вечером вернулся с врачами. Каро во дворе камень обтесывал. Вежливо поздоровался с незнакомыми людьми и снова склонился над камнем. А незнакомые люди поговорили, порасспрашивали о том о сем Каро. Ответы Каро были разумными, без навязчивого многословия. Отвечал он, не отрываясь от дела. Врачи уселись на камни и беседовали с Каро около часа. Потом растерянно посмотрели друг на друга, простились с Каро и зашли в контору, чтоб сообщить свое мнение — мол, так всякого в сумасшедший дом упрятать можно. Человек в здравом уме и в доброй памяти, камни обтесывает, ну и пусть обтесывает.
Председатель поселкового Совета тут же вызвал Каро и прочел ему нотацию. Но Каро дела своего не оставил. Знай обтесывает себе камни по чертежам, и, надо сказать, делает это искусно. Вот и теперь встал ни свет ни заря и за работу.
— Если дело каменотеса тебе по душе, пожалуйста, — Киракосян указал на недостроенный дом, в котором поселятся новые репатрианты. «А на что, собственно, крестьянам многоэтажные дома?.. Они ведь в других домах жить привыкли... Вон старик Абрам сидит, бедняга, на пятом этаже, год уже ногой земли не касался... Надо бы ему отдать бывший дом Нерсеса... Ага, Нерсесом его звали, Нерсо. Он какой-то обиженный был, когда из Акинта уезжал».
