А Шеро уже нет. Спустя год после того, как сад посадили, проснулись люди утром — не видать Шеро... В тот же день на закате Арма нашел его в старом селе, в ущелье. Шеро лежал с закрытыми глазами на развалинах дома бывшего своего хозяина, пастуха Мело. Арма показалось сперва, что Шеро спит... Похоронил его он там же, на развалинах дома Мело.
— Сейчас же иди оденься! На работу из-за тебя опоздаю! — кричит невестка Пайцар, но мальчишка и ухом не повел.
Дальние горы, увенчанные солнцем и шелковистой дымкой, кусты, вспыхнувшие желтым и красным цветом, застенчивые деревья, мальчишка, глазеющий на такой загадочный белый свет, все — и эта мудрая тишина, и жужжащая муха, и червяк, извивающийся под яблоней, да, и мудрая тишина, и облачко, без которого, может быть, было бы землетрясение — казалось повторением уже пережитого. А может, Арма когда-то все это видел во сне?..
Женщина попыталась ухватить мальчишку сзади, но тот увернулся, спрыгнул с забора и, поскольку слезы подступали к горлу, уткнулся лицом в землю и дал волю слезам.
— Ну и простывай, черт с тобой, простывай! — заорала невестка Пайцар.
Арма взглянул на соседку, стоявшую по ту сторону забора, и лицо ее показалось ему почему-то незнакомым...
— Да разве это дело: из огромного дома, из дворца целого, на работу один человек выходит! Всех в город тянет! И что вы в городе потеряли? — спросил Киракосян вслух, глядя поверх крыш поселка. — Что вы там ищете? — «Нужно дать направление дочке Габриэляна... В медицинский она собирается поступать? Все в студенты метят. Кому лучше направление дать — дочке Габриэляна или дочке Баграта?.. Что-то молчаливым стал Баграт, слова из него не вытянешь... И в конторе не показывается. Однажды только зашел, попросил дать дочке направление, и все». — Что тебе нужно-то? — Киракосян повернулся к ущелью, туда, где находилась каменоломня Баграта.
Баграт открыл в ущелье каменоломню. На заре, когда еще спал поселок Акинт, Баграт спускался в каменоломню, и ущелье с живостью откликалось на ритмические удары его молота. Было так рано, что казалось, и сама тишина спит, а звук молота Баграта уже доносился до самой Мать-горы. После, когда рабочая машина Бовтуна останавливалась возле сторожки, Баграт отряхивал с себя горячую красную пыль, накидывал на плечи пиджак и спокойно оставлял каменоломню, чтобы после работы снова вернуться сюда и трудиться здесь дотемна. За пять лет Баграт открыл и закрыл семь каменоломен. Эта восьмая. Баграт проложил к ней дорогу, и теперь к каменоломне могли подъезжать грузовики.
