— ...А кроме тех, что пали на поле боя, кроме убитых, — Сантро говорил тихо, нараспев, — сколько раненых домой вернулось и умерло дома, а сколько инвалидов осталось! Эх! — И он взмахнул культей. — Меня самого разве за целого считать можно? Разденусь, так на теле живого места не найдете. Вдвое больше крови, чем есть во мне, пролил я на поле боя. После войны сапоги мои тяжелей меня самого были. Демобилизовался я, остановился возле казармы и думаю: сапоги вы мои, мученики, пыль всего света на вас, а вот ачманукской пыли нету. А была бы на вас пыль Ачманука, отряхнул бы я ее у своего порога, позвал бы отца и сказал: «Принес я с собой землю Ачманука, целуй ее...»
Арма поежился от слов Сантро — сколько человек с войны не вернулось, сколько раненых дома умерло! Вот и отец... Если б он был жив... И жил бы тут... Он сказал бы ачманукцу Сантро нечто, чего тот никогда не слышал и не услышит. А что бы сказал отец?.. Что?..
«В дневнике моем есть запись об одном алхимике. Помнишь, Арма?»
«Помню, отец».
Когда-то, давным-давно, добрался один человек из Тарона[8] в Египет. И стал он, не смыкая глаз, денно и нощно ставить опыты — хотел получить золотой слиток. Зашел как-то ночью к нему сосед. Отдай, говорит, мне вещество и колбы, мне нужно. Сосед разводил змей и занимался продажей змеиного яда. Занес он копье над грудью алхимика, а сам схватил в охапку колбы, готовое вещество и был таков. А что осталось, потом прихвачу, решил он. Осталось у алхимика два сосуда и немного готового вещества. Но он продолжал упорно работать. И однажды говорит жене: «Сдается мне, что вот-вот получу я золотой слиток. Но все равно потерпел я поражение: сосед унес наши сосуды с готовым веществом и поставил их перед змеями, а я ничего поделать не могу. Даже если получу я благородный металл, обида во мне останется...» — «Ты золото в конце концов получишь! — обрадовалась жена. — Ты гордиться должен и быть счастлив!» — «Конечно же, я стану гордиться, но лишь тогда, когда вконец отупею и не буду видеть, что сосуды мои с ценным веществом стоят перед змеями. Привыкну к этому изо дня в день и уже замечать не стану. А может, буду себя обманывать, мол, не нужны мне эти сосуды, и так получил я благородный металл. Люди ведь любят себя обманывать, всю жизнь они себя обманывают. Если хочешь знать, человек только себя и обманывает, и никого больше. От бессилия это».
«Сегодня весь день я себя обманываю, — подумал Арма, — ухожу в воспоминания, чтобы только ачманукца Сантро не слышать, убеждаю себя, что делаю важное дело, целину подымаю, что Акинт — это и есть новый Ачманук... А когда слышу ачманукца, кажется, что не то я делаю, не так. Да и что я делаю-то? Вместе с Еремом вырываю у камня свой кусок хлеба...»
