Дело в том, что звери не признают больных. Больному никто не поможет, никто его не исцелит. Таков уж звериный закон. Несколько дней раненый волчонок лежал пластом, никому не нужный и позабытый. Братья переступали через него, родители не удостаивали взглядом. Однако жизнь взяла свое. Он стал поправляться. Но увечный волчонок навсегда потерял семейное право. Родители и братья затаили на него лютую вражду. Теперь не проходило часа, чтобы не дергали его за тонкий хвост, не цапали за горло. Вся семья гнала больного зверя от логова.
Да лесистым перевалом, там, где Сулем, огибая горы, делает широкую излучину, брел берегом сытый медведь. Темна осенняя ночь. Осторожно ступает зверь, часто прислушивается, принюхивается.
Неспроста не спал мишка в эту пору: у него свои заботы! На другой стороне реки, на убранном овсяном поле вот уже несколько ночей подряд паслась лошадь. Да и медведь не впервые шел берегом — уж которую ночь колобродит. Но переправиться на тот берег не решался: шум недалекого водопада, холодная вода пугали его. Бывало, уже утром, когда в поле раздавались людские голоса, злой, недовольный, уходил медведь от реки.
И в ту ночь, возможно, косолапый не отважился бы переплыть бурлящий Сулем, да терпения не хватило: лошадь фыркнула где-то совсем близко. Прижав уши, зверь решительно направился к воде. Бесшумно перешел по броду и, не отряхиваясь, прилег на отмели.
Берег этот был крутой, заросший черемухой. Убедившись, что все спокойно, мишка нашел в зарослях лазейку. Пролез в нее и сразу оказался на краю поля. Медведь хорошо чуял лошадь, слышал позвякивание пут, но, как ни глядел, увидеть не мог. И выбрался на желтую стерню.
Услышала лошадь беду, когда зверь был уже рядом. Махнула гривой, поскакала к деревне. Но, спутанной, ей трудно было спастись в чистом поле. Догнал медведь лошадь, ударил наотмашь могучей лапой…
Тревожная стояла ночь над тихим полем. На Сулеме рокотал водопад, в деревне сонно брехали собаки. В полночь между туч вылез ущербленный месяц. Проплыл белым огнивом в бездонной прогалине и осветил на поле медведя. Зверь волоком тащил труп лошади в ближайший ельник, чтобы там припрятать до завтра.
* * *
Остаток ночи и весь следующий день объевшийся медведь проспал. Да и было с чего! Но как только сгустились сумерки, вылез из-под вывороченных корней дремучий ели. Долго стоял, слушал, ворочал носом. Спокойно в родном лесу. Подошел к сосне, почесался боком и снова прислушался. Тихо. Мягко ступая, вышел на берег. Смело спустился сегодня в воду, переправился на ту сторону. Не доходя знакомого ельника, опять остановился. С час простоял осторожный зверь, нюхал воздух. Пахло овсом, запревшей соломой
