Уже в полночь звери старой тропой пошли обратно. На месте пиршества, как хлопья снега, белел лебяжий пух.
Пропустив выводок, выполз из-под низкой ели худой волчонок. Осмотрелся и, неуклюже выбрасывая тонкие кривые ноги, поспешил за семьей.
* * *
Сулем — горная река. Падуны и перекаты наполняют шумом прибрежные леса. Далеко от берега слышен грохот воды неуемной реки. Глухие леса обступают Сулем. Дремотные старые кедры обросли бородищами мхов. Непролазные буреломы скрывают ловушки. Ступишь на упавшее дерево, а оно с треском и пылью рушится, поднимая тревогу. Но зверю не страшны таежные дебри. Под сенью кедровых лап — тропинки протоптаны. И ходят по ним хозяева здешние — волки знакомого выводка.
Их логово было в ельнике у заросшего ручья. В зарослях малинника и вербняка, под грудой полусгнивших деревьев родились и выросли волчата. Ручей летом пересыхал, и его глубокое каменистое русло служило надежным убежищем. В жару молодые волчата перебирались на дно и там, скрытые зеленью от солнца и чужих глаз, спокойно проводили дни.
Когда волчата подросли — стали выбираться на свет. Познакомились со старшими братьями. Прошлогодние волчата-переярки держались недалеко от логова. Жили они почти независимо, но и не покидали родителей. Для младших братьев они никогда не приносили добычи, зато всегда доедали то, что оставалось у молодых.
Взрослые волки часто все вчетвером ходили на охоту. Когда уходили родители, молодые терпеливо отлеживались, ничем не выдавая своего дома.
Первые несколько недель волчата питались молоком матери, потом мясной отрыжкой - родителей. Позднее, когда их зубы окрепли, начали пробовать свежее мясо. Это заставило стариков усиленно охотиться.
Волчата росли быстро. Летом пищи всегда было в достатке, было и чем позабавиться. Во второй половине лета старые звери стали приносить им полуживых зайцев и птиц. Волчата учились ловить их. Тогда и случилась с одним волчонком беда.
Как-то отец волк притащил крупного зайца. Перепуганный, со смятой шерстью, лежал он в траве и ждал своей участи. Серые зверята вмиг окружили жертву. И тут произошло непоправимое: казавшийся беспомощным заяц вдруг опрокинулся на спину да с такой силой полосанул длинными, как рычаги, задними ногами подоспевшего смельчака, что тот, неистово взвыв, отлетел далеко в сторону. Одним духом пленник выскочил из страшного круга, перемахнул ручей — и был таков.
Было бы ничего, если б случай с зайцем кончился для волков просто позором. Крепкими, как обрубки проволоки, когтями косой разнес брюхо волчонка. Отсюда все и началось.
