Граница в огне | страница 50
— Думаешь? — спросил Песков, протирая глаза и подходя к нему. — Она же солоноватая, должно быть, из-под огурцов?
— Неважно. Огуречный рассол крепость дает. Он как бы вроде дезинфекции, — бормотал Конкин, скрывая боль. Ему тяжело было шутить, но, всегда упрямый и азартный, он и сейчас не хотел показывать свою слабость перед товарищами.
Песков подождал, пока Конкин помоется, потом сполоснул несколько раз бачок и налил туда свежей воды. Он осторожно наклонил голову и плеснул водой в израненное лицо.
— Ой, жжет! — вскрикнул он от боли.
— Терпи! Терпи! Пусть жжет, зато всякую нечисть вымоет, а потом женщины тебя йодом побрызгают, и снова красивый будешь, — сказал Никитин. — Вода не страшна, она любое лекарство заменяет, если поблизости ничего подходящего нет. Я, брат, однажды себя косой по ноге протянул. Думал, изойду кровью. Подбежал к Волге, сполоснул водицей ногу, надрал капусты заячьей, рукавом от рубахи замотал — и все. Затянулось. Одна метка осталась!
Женщины разрывали простыни на длинные полосы, Анфиса и Погорелова быстро свертывали их.
Безучастная ко всему, ошеломленная своим горем, Гласова стояла около них не шевелясь.
Погорелова свернула последний бинт, положила его на одеяло и подошла к Гласовой.
— Обе мы с тобой овдовели, родная. Как ни горюй — не воротишь. Помогай лучше перевязывать. За работой оно как-то легче…
Измазанный сажей, весь черный, как трубочист, из дымохода, который попрежнему служил наблюдательным пунктом заставы, спустился Зикин.
— Герман вокруг угомонился, — доложил Зикин Лопатину. — Одни наблюдатели у пушек остались. Все, должно быть, завтракать пошли. А вот на Тартаковском шоссе, товарищ начальник, опять пыль столбом. И стреляет кто-то на старом месте.
— Тише, — сказал Лопатин и, прижимаясь к окну, выходящему во двор, стал прислушиваться.
В самом деле, в густом грохоте движущихся к востоку танков противника время от времени слышались короткие и жесткие удары. Были они не похожи ни на пулеметные очереди, ни на взрывы гранат, ни на стрельбу обычных полевых орудий.
«Похоже — мелкокалиберная пушка! — подумал Лопатин. — Но откуда же ей там взяться? А вдруг это наши на танках сюда прорываются?» — мелькнула и сейчас же погасла в его усталом от бессонных ночей мозгу радостная мысль.
Короткие резкие разрывы слышались из одного и того же места, несколько километров южнее, а гул танков постепенно передвигался к Радехову.
Кто же все-таки стрелял на юго-западе от Скоморох в то тяжелое утро 28 июня?
