Лопатин только рукой махнул, «не мешай, дескать», а сам весь устремился взглядом туда, к Бараньим Перетокам. Потом вместе с Власовым быстро выбрался из блокгауза в открытый окоп.
…Было их пять, летящих с востока, в направлении на Сокаль, на высоте 900—1000 метров. Освещенные лучами угасающего солнца, они шли к заставе, наполняя окрестности дружным гулом своих моторов.
— Наши! — закричал Гласов. — Сигналь, Алеша!
Лопатин пустил навстречу самолетам одну зеленую ракету, потом вторую. Ракеты полетели в небо и из блокгаузов. Они показывали на луг, предназначенный для посадки.
Гитлеровцы из оцепления заметили сигналы заставы. Их пули опять запели, засвистели, защелкали во дворе. Не обращая внимания на обстрел, пограничники жадно следили за небом.
Серебристые, охваченные багрянцем заката, самолеты шли, тяжело урча, уже над головой. Пилоты не могли не видеть ракет!
— Приготовиться к очистке луга! — закричал Лопатин.
Все было решено заранее. Как только самолеты начнут снижаться, часть бойцов выскочит на луг, чтобы сбросить с него вражеские трупы, остальные станут выносить из подвала раненых и укладывать их в овраге Млынарки. Туда же прибегут женщины с детьми, чтобы успеть погрузиться в самолеты.
— Еще ракету! — закричал Гласов.
Флагманский самолет повернул к Свитажеву. За ним остальные.
Вот они выстраиваются уже в цепочку и описывают круг за кругом над заставой. Ничего, что отовсюду бьют пулеметы немцев! Неважно, что пули тонко и надрывно звенят где-то совсем близко.
Еще две зеленые ракеты помчались к небу, задержались там на мгновение и затем, рассыпая желто-зеленые брызги, медленно поплыли вниз.
Чувство того, что в воздухе свои, советские люди, возможно, посланные на выручку заставе высшим командованием, помогало забыть об опасности.
Бойцы уже были готовы выскочить из траншей, как круг самолетов внезапно разомкнулся и они полетели вслед за вожаком дальше, на северо-запад, к Барежу.
Все ждали, что за Бугом они развернутся и, опускаясь, снова покажутся над фольварком. Думали также, что их временное исчезновение является лишь маневром для обмана противника и ждали их появления со стороны Черного леса.
И хотя гул самолетов умолкал, и все постепенно начинали понимать, что они легли на курс, надежда на возвращение самолетов не пропала.
— Я вам говорю — воротятся ночью! — горячился Перепечкин. — Высмотрели днем, как удобнее к нам подойти, чтобы истребителей немецких на хвост не посадить, а сейчас уходят к себе обратно, темноты ждать.
