* * *
За границу Ф. М. выезжает летом 1862 года в погоню и вслед за своей возлюбленной (А. П. Сусловой). Правда, у возлюбленной за границей есть сердечный друг, но это лишь усиливает муки творчества, ибо есть соперник. Надо сказать, что побег за границу – это не только сердечные муки и погоня за возлюбленной, но еще и необходимость – побег от кредиторов; он надеется, что там, в тишине и спокойствии, рядом с Сусловой, к нему вернется творческая энергия. Но на деле получается беличье колесо – за сравнительно короткое время он посещает десять стран и тридцать городов. В Лондоне он встречается с Герценом – это весьма важная встреча. Герцен – диссидент, однако своеобразный: живет он на доходы, получаемые из России, и подвергает жесточайшей критике российские порядки в своем «Колоколе». Уже из этой встречи становится ясным, что политические дороги у них расходятся. Тем не менее, к Герцену Ф. М. относится очень уважительно, мягко. В дневнике писателя он публикует «Зимние заметки», из которых ясно, что влияние Герцена на Ф. М. весьма существенно. Пройдет немного времени, и Ф. М. окончательно утвердится в своем «неопатриотизме». Он подвергнет идеи Герцена критике за неспособность понять русский народ, проникнуться его духом, оценить должным образом черты народного быта. Ф.М. – «почвенник», а Герцен от этой почвы питается, кормится.
События. (1862–1863 гг.) Весьма важно первое впечатление Ф. М. от Европы, ее обитателей, европейского духа. Пусть критики Ф.М., усмотревшие в нем антисемита, обратят внимание на то, как он отзывается о французах, швейцарцах, немцах. У них будет серьезное основание назвать его франкофобом, швейцарцефобом или, скажем, «антиевропидом». В письме к Н. Н. Страхову (26 июня 1826 г.) Ф. М. написал: «Париж прескучнейший город… право, можно бы умереть со скуки. Французы, ей-богу, такой народ, от которого тошнит. Вы говорили о самодовольно-наглых и говенных лицах, свидетельствующих о наших манерах. Наши просто плотоядные подлецы и большею частию сознательные, а здесь он вполне уверен, что так и надо. Француз тих, честен, но фальшив, и деньги у него – все. Идеала никакого. Не только убеждений, но даже размышлений не спрашивайте. Уровень общего образования низок до крайности (я не говорю про присяжных ученых)». Вскоре, оказавшись в Швейцарии, Достоевский не лучше отозвался и о тамошней публике. Ф. М. не любил путешествовать, он презирал казенную манеру осматривать памятники, его интересовали люди, только люди, исключительно люди. Женеву Ф. М. находил вообще мрачною и скучною, даже оказавшись в Италии: в Генуе, Флоренции, Турине – он искал не памятники для осмотра, а гостиницу, удобную, но обязательно с патриархальными нравами.
