Важно и ценно то, что журнал стал печатать переводы английских романов – авторов, которых отмечал Диккенс и Карлейль. Здесь можно было прочитать о тяжелом быте английских рабочих. Они хоть и не были крепостными, но тяжесть их нищеты и голода ни в коей мере не уступала быту крепостных.
События. Вообще для Ф. М. 1864 год был очень тяжелым, который очень подорвал его здоровье. В начале года ему разрешили издавать «Эпоху», а уже через три месяца умирает Мария Дмитриевна Достоевская, а еще через три месяца – тяжелейший удар – умирает М. М. Достоевский. Достоевский принимает на себя все долги брата по изданию журнала, а главное, по содержанию семьи брата. Это тоже прекрасная характеристика личности. Просуществовав год, журнал скоропостижно скончался, а писателя начинают активно преследовать многочисленные кредиторы.
Однако есть и радостное событие – Ф. М. влюбляется, а это лишь подстегивает творческую активность. «Эпоха», просуществовав чуть более года, успешно скончалась, а «Русский вестник» начинает печатать очередной шедевр Ф. М. «Преступление и наказание».
«Преступление и наказание» – это все отзвук того, что совершил сам Ф. М. Он сам себя признал преступником, все остальное не так важно, как важно чувство собственной вины, раскаяния и перерождения. Теперь и навсегда он страж закона, защитник Царя и Отечества. И это чувство, подкрепленное погружением в религиозный экстаз, будет только усиливаться, пока он не станет антагонистом тех, с кем он был рядом. Пока не откажется от благородного утопизма и опустится на дно традиционного «За веру в Царя и Отечество». Пройдет немного времени, он начнет изображать и своих друзей-петрашевцев бесами. А Тургенев вообще считал «Бесов» ничем иным, как политическим доносом. Вот такое перерождение. Но это все впереди, а пока есть «Преступление и наказание», у меня вопрос к моим идеологическим оппонентам: господа обвинители, не кажется ли вам странным, что старуха-процентщица – Алена Ивановна, а не Роза Марковна, ведь это как-то сподручней. Раз уж вы причислили Ф. М. к подклассу антисемитов. Ведь по идеологии антисемитов ростовщичество – это епархия евреев («жидков-иудеев»). Да и Раскольникова можно было представить юным евреем из тех, которые в массовом порядке в это время шли в начинающееся революционное движение. Нет, господа, не получается из Ф. М. антисемита. Просто то, что он видел, то, что чувствовал, – то и изображал. А если он видел в шинках большое количество евреев, то так и писал об этом.
