Молодцы твои ребята | страница 41
Станет холодно в воде, ничего, солнце быстро обогреет и высушит.
На берегу много камешков, их выбросила река, но если поискать, найдётся местечко, где можно растянуться на мелком, горячем, золотистом песке.
На реку собирались все ребята из посёлка. И если пришёл, уходить никому не хотелось. И Сёмужке с Валерием, казалось бы, некуда торопиться. Но почему-то они часто стали уходить. Вот и опять Валерий тронул Сёмушку за плечо:
— Пора кормить твоих шелкопрядов. Скоро бабушка придёт, а при ней на шкаф не полезешь.
— Успеем, — Сёмушка не очень беспокоился.
— Взял гусениц, так и смотри за ними! — Валерий потихоньку показал кулак.
— Пойди покорми сам, — не то предложил, не то попросил Сёмушка.
— Твои шелкопряды! Ты их взял! — уже сердился Валерий.
— А тайна общая!
Совсем эта тайна не нужна была Валерию. Он без неё прекрасно обошёлся бы.
Так они часто шептались, потом начинали пререкаться. Когда кто-нибудь из ребят приближался к ним, мальчики сразу умолкали. Не раз замечали ребята, что во время игры в футбол или волейбол, то Валерий, то Сёмушка убегали сломя голову домой. Какие-то у них завелись секреты.
У других ребят не было секретов. Даже, когда приходили из колхоза школьники, тоже шелководы, и спрашивали: «Как там гусеницы — жители белого домика? Уснули или проснулись?» — гостей вели в белый домик, показывали всё — смотрите, нам не жалко. Хоть и соревновались, а ничего не утаивали друг от друга.
Вася Лопухов написал стихи «Послание китайским школьникам-шелководам» и сразу же всем прочёл. Кто-то сказал, что хорошо бы послать их в «Пионерскую правду», и Вася от удовольствия даже покраснел. Он не собирался печатать свои произведения, но если товарищи настаивают, почему не попробовать послать их в газету? Он даже вспомнил случайно, что многие поэты начинали печататься как раз лет в тринадцать-четырнадцать. В конце-концов он стал говорить как-то особенно внушительно и, несмотря на небольшой рост, поглядывал на товарищей чуть свысока.
Однажды в белом домике занялись «ответственной операцией», как сказала Кэто, начали убирать изгрызанные листья и чистить полки. Сменяли подстилки всегда в присутствии старших — Марины или тёти Нюши, чтобы среди вороха изглоданных, засохших листьев не осталось ни одной гусеницы.
Работа была в самом разгаре, когда дверь открылась и появился Давид.
Не будь все так заняты, его мигом бы обступили со всех сторон. Но разве можно покинуть рабочее место? У Кэто ведь зоркие глаза.