— Немедленно садитесь!
В манере сыщика было что-то повелительное, не допускавшее возражений. Тем не менее доктор не сел. Он побледнел, стараясь сохранить спокойствие, даже попытался улыбнуться.
— Неужели вы будете стрелять? — спросил он.
— Ведь и вы угрожали мне!
— То была шутка! Я никогда не выстрелил бы.
— А вот я нисколько не шучу, и если вы не исполните моментально моего приказания, то убью вас! Я не позволю вам потешаться надо мной. Я долго жил на золотых приисках в Калифорнии и вам, конечно, известно, что там люди умеют обращаться с оружием! Так вот: сядете вы или нет?
Угроза прозвучала столь резко и неприятно, что Грилей предпочел сесть на указанный ему стул. Он перепугался, зная, что люди, жившие на золотых приисках, действительно не стесняются стрелять.
Когда он сел, Пинкертон, взяв стул, сел напротив, все время держа револьвер на прицеле.
— А теперь вы соблаговолите дать мне всестороннее объяснение.
Грилей пожал плечами.
— Объяснение это мало удовлетворит вас! — возразил он. — Я ничего не могу сказать о местопребывании вашей сестры, так как сам не знаю, где она находится!
— Это ложь!
— Нет, это правда!
— Расскажите, почему ваш брак с Септой был несчастлив!
Помолчав немного, доктор глубоко вздохнул.
— Я люблю Септу больше всего на свете! — произнес он. — Я вначале думал, что и она любит меня! Но это был самообман, заблуждение! Стоит мне вспомнить прошлое и сердце мое кровью обливается!
«Лицемер!» — подумал Пинкертон.
— Но мечта о счастье, — продолжал доктор, — вскоре разлетелась: Септа изменяла мне!
Пинкертон яростно вскрикнул:
— Это ложь! Никогда она не могла сделать этого! Это ваша выдумка!
— Нет, это сущая правда!
— Никогда не поверю! Но если вы солгали, мистер Грилей, если я увижу Септу и узнаю, что вы оклеветали ее, то горе вам! Я страшно отомщу вам!
— Не удастся! Септа сама сознается вам в своей вине!
— Почему же вы не развелись с ней? Почему вы отправили ее в Европу?
— Я уже сказал вам, что не дал ей свободу, так как не хочу допустить, чтобы она вышла замуж за другого, которого сделает таким же несчастным, как и меня. Мне она разбила жизнь! Для меня нет больше радости в жизни и я утешаюсь только научными занятиями!
— Вот как!
— Да, именно так! Я никогда больше не доверюсь ни одной женщине и никогда больше не женюсь!
— Больно же вас оскорбила моя сестра! И все-таки я не верю этому, не могу верить!
— И все-таки это так! У меня не хватило сил изгнать ее из моего дома без средств и потому я снабдил ее большой суммой денег, которых хватит ей на долгое время, если она только не будет расточительна. Она уехала в Европу, но не я потребовал этого, а она сама заявила, что уедет!
