Присутствующие высказывались достаточно громко и возмущенно, то все сразу, то по отдельности. Впрочем, уровень громкости, как и градус возмущения, пребывали на вполне приемлемом для организаторов тура уровне. Господин Клер стоял к остальным вполоборота, правым плечом вперед, сунув руки в карманы, он улыбался. Не смущенно, отнюдь, но с таким видом, что, де, вполне понимает общее негодование и тоже негодует со всеми. В подтверждение своей солидарности с настроением общества, он раз за разом, отмечая чью-то реплику, кивал. Пол вагона под ногами не раскачивался, пассажиры чувствовали себя вполне устойчиво, но это был, по общей оценке, единственный положительный момент в создавшейся ситуации.
— Ну, вы, этсамое, не сгущайте, — увещевал возбужденную общественность вагона Борисфен Нифонтович. — Уверен, скоро все разрешится.
— А никто не сгущает! — выкрикнул Загул. Белобрысая челка лезла ему на глаза, и он, глядя исподлобья, нахально их таращил. Сразу было заметно, что он из всех самый младший и заводной. А Феликс, зная таких людей, еще подумал: провокатор. Любитель блефовать на кураже.
— И с чего вы, уважаемый Борисфен Нифонтович, так уверены, что все разрешится, тем более, скоро? — поинтересовался низким хриплым голосом старейший из присутствующих игроков в покер Фрол Кассепа. Несколько отросшие, густые, жесткие и абсолютно седые волосы его сидели на голове как оловянная каска, образ довершали такого же цвета и качества густые вислые усы. Кассепа по традиции был в клетчатой рубахе и в жилетке, и все время совал пальцы то в ее кармашки на животе, то в вырезы для рук. — Какие у вас для этого основания?
Господин Клер вздохнул и, отдуваясь, продолжил объяснять:
— Ну, этсамое, это же очевидно… Иначе просто быть не может!
— Да что же тут очевидного, помилуйте! — перебив его на полуслове, вскричал Кристиан Клодница, очевидно, из поляков. Его острые глаза возбужденно блестели из-за очков в тонкой золотой оправе, он подпрыгивал на месте и потной ладонью поминутно заглаживал челку на левую сторону. — Ничего ведь очевидного нет! Кроме того, что на турнир мы уже не попадаем. А быть, как раз, может что угодно!
— Да не нервничайте вы так, ради Бога! И турнир у нас с вами пока остается в плане.
— Пока!
— А если нет — все равно не волнуйтесь. В накладе, уверяю вас, не останетесь. Вы уже не в накладе, если на то пошло.
— Что же все-таки случилось? — полюбопытствовал самый сдержанный из всех, невозмутимый обладатель настоящего покер фейса Геннадий Данцер. Был он рыжий, как истинный ариец, и прозвище среди покеристов имел соответствующее — Ганс. — Есть какие-нибудь предположения, почему нас в тупик загнали?
