Ему почему-то хотелось позлить лейтенанта.
— С этими монетами погадать не получится. Говорят, вражеские деньги — всегда к счастью.
— А ты, я смотрю, нарываешься. Смотри, как бы не досталось тебе, когда спустимся. Там такие шутки не пройдут.
Он сложил ладони коробочкой, потряс монеты и высыпал на ящик. Лейтенант огласил результат:
— Орёл и две решки, — после чего провёл на бумаге одну прямую черту.
Он ещё пять раз бросал монеты, и каждый раз лейтенант делал пометку на бумаге. В конце концов у него получилась конструкция из шести горизонтальных чёрточек.
Лейтенант отложил бумагу с ручкой и открыл книгу.
— Нашёл. Слушай своё предсказание: «Огонь на горе, расставание и разлука — такова судьба странника. Двое мужчин в поисках пристанища под ветвями могучего дерева, вдали мерцает огонь в лагере переселенцев. Завтра его там уже не будет».
Лейтенант поднял голову:
— Это всё.
— Я ничегошеньки не понял.
Лейтенант усмехнулся:
— Да, я что-то тоже не соображу. Но необычно, не находишь?
— Может быть. А ты сам что? Не хочешь попробовать? Может, тебе по-нормальному ответит. Прям всё, как ты мечтал.
— Я хотел сначала на тебе опробовать. Я побаиваюсь предсказаний, будущее почему-то меня страшит. Лучше жить настоящим.
И всё-таки он собрал монеты и принялся трясти. Потом остановился:
— Ты что хотел сказать? Идёт война. Тут нет старых и молодых — всем достаётся. Сам-то ты зачем снял с ребёнка перстень? Как это, по-твоему, называется? Может, он хотел с этим перстнем в могилу лечь.
У него по спине пробежали мурашки. Зря он дал лейтенанту такой козырь против себя. Не зная, как лучше объяснить, он начал:
— Мы в этой земле чужие. Но там есть одно дерево, их дерево, им принадлежащее…
Лейтенант закрыл глаза.
— На войне ничего никому не принадлежит. Только смерть — этого добра всем достанется. А если в книжках что-то понаписано — так это всё ерунда. Раньше войны были честнее и гуманнее.
— Да уж, раньше никто не лазил по горам, чтобы корректировать огонь.
Лейтенант поморщился и с недоброй ухмылкой заявил:
— Тебе гадать — только зря время тратить. Я и с закрытыми глазами вижу твою судьбу: приговор военно-полевого суда за измену родине, — и он расхохотался, как ненормальный. Из глаз у него лились слёзы, а он всё никак не мог остановиться.
Он опустил голову, чтобы не видеть отвратительно красное лицо лейтенанта. Всё ещё хихикая, тот встряхнул монеты и бросил на стол. Прежде чем сделать пометку, он сказал:
— Я спросил то же, что и ты. Быть или не быть — вот в чём главный вопрос.
