И продолжил:
— Не принимай близко к сердцу. Я так сказал, чтобы ты следил за своим языком. Времена сейчас не те. Ты же любишь литературу, должен понимать такие вещи.
И он снова бросил монеты.
— Ну что ж, посмотрим, что она мне скажет.
Он открыл книгу на нужной странице и молча прочёл предсказание.
— Чепуха какая-то. Смотри, что тут написано: «Ёмкость, полная шевелящихся насекомых. Тревога. Работа на том, что испорчено. Великая беспечность и гибель».
Он захлопнул книгу и отшвырнул в угол.
— Полная ерунда. Тут такой холод, что насекомыми и не пахнет, — и он нервно хохотнул.
— Это ты виноват, всё настроение испортил, — буркнул лейтенант.
— Ты сам сказал, что этой книге можно верить.
Лейтенант, шаря в карманах в поисках сигарет, изрёк:
— Кому вообще когда-нибудь удавалось предвидеть будущее? К словам, которые тут поналеплены, можно придумать тысячу разных толкований.
Он почувствовал, что ему необходимо хоть немного отдохнуть от лейтенанта. Дышать становилось всё тяжелее, хотелось сделать глоток свежего воздуха. Он поднялся и сделал шаг к выходу.
Лейтенант окликнул его:
— Куда?
Не оборачиваясь, он ответил:
— Пойду гляну, не видать ли отсюда «огня в лагере переселенцев», который ты мне нагадал.
3
Сквозь сон он услышал слова лейтенанта:
— Вставай. К нам кто-то поднимается.
Ещё ничего не соображая, он открыл глаза.
— Вставай!
Он приподнялся на локте и увидел перед собой побледневшее лицо лейтенанта.
— Кто-то поднимается на гору.
— Кто?
— Не знаю. Непонятно.
Лейтенант схватил бинокль и быстро вылез из блиндажа.
Вставать ужасно не хотелось. Здесь было тепло и уютно, а снаружи ждали лёд и холод. За эти два дня он успел привыкнуть к лейтенантовым странностям, к тому, как он говорит во сне, к его привычке внезапно замолкать посреди фразы… Сопеть он начинал в ту самую секунду, как его голова касалась валика из одеял, а через несколько минут он уже громко и яростно кому-то что-то доказывал. На лбу у него выступали капли пота. Потом он вдруг просыпался и резко садился. Как он ни старался, ему никогда не удавалось вспомнить, о чём был сон. Спустя пару мгновений он уже опять валился на подстилку, и всё начиналось по новой.
Лейтенант был жаворонок. Чуть только темнело — начинал задрёмывать, а с утра пораньше, бодрый и румяный, почистив зубы фруктовым соком, принимался петь и насвистывать. И куда девался тот задира, препиравшийся с кем-то во сне? Настроение у него было весёлое и игривое, и вёл он себя совершенно разумно — за исключением этих внезапных пауз, в которые он будто нырял с головой. Мог на полчаса уйти в себя и сидеть, не проронив ни слова.
