Если работы экспедиции 1928 г. осветили строение неисследованной ледниковой области и расположение гор на восток от хребта Академии наук, то в отношении центральной части этого хребта и района, находящегося на запад и северо-запад от него, экспедиция не дала почти ничего нового. Более того, немецкие геодезисты, пытаясь с большого расстояния определить высоту и положение отдельных высоких вершин хребта Академии наук, «привязали» результаты этих своих измерений к предположительной схеме, составленной ранее Н. Л. Корженевским[56]. Это привело их к грубейшим ошибкам. Н. Л. Корженевский в 1925–1927 гг., на основании скудных данных того времени, полагал, что в узле, образованном соединением хребтов Дарвазского и Петра Первого с хребтом Академии наук, находится высшая точка района — пик Гармо, вершина, впервые нанесенная на карту русскими топографами, наблюдавшими ее из долины в верховьях р. Хингоу, вблизи кишлака Пашимгар. Немецкие участники экспедиции приняли трапециевидную вершину, так же как и И. Г. Дорофеев[57], видевший ее с ледника Федченко, за пик Гармо. То, что было естественно для И. Г. Дорофеева[58], вооруженного для своих измерений только буссолью, было совершенно непростительно для немецких топографов, обладавших точными геодезическими приборами и наблюдавших ранее пик Гармо с запада[59]. Ошибка немцев не была случайной, она была вызвана стремлением упростить орографическую схему района, подогнать ее к своим представлениям.
Уже в 1929 г. во время расшифровки фототеодолитной съемки высота трапециевидной вершины оказалась равной 7495 метрам. Таким образом, она была высочайшей вершиной нашей страны. Последующие работы советских ученых показали, что орографическая схема, предложенная немцами, была ошибочной. Наши исследователи доказали, что пик «7495 м» и пик Гармо — различные вершины, отстоящие друг от друга на большом расстоянии.
Однако после экспедиции 1928 г. ошибочное и упрощенное представление об орографии сложнейшего горного района еще не могло быть опровергнуто. Оно внесло путаницу и явилось причиной ряда неудачных попыток отыскать подступы к высочайшей вершине Советского Союза с запада и северо-запада, предпринимавшихся в последующие годы альпинистами и исследователями. Понадобилось еще три года общей напряженной работы многих советских ученых и альпинистов, чтобы распутать путаницу, внесенную немцами, и решить загадку узла Гармо.
* * *
В 1929 и 1930 гг. географическое изучение Памира ограничилось ущельями, прилегавшими с юга к Заалайскому хребту. Соединенными силами топографов и альпинистов было проведено тщательное обследование правого притока Мук-су р. Саук-сай, берущей свое начало из южных ледников пика Ленина. Только в 1931 г. представилась возможность приступить к планомерной разведке высочайшего узла Гармо. Академия наук СССР направила в восточную часть хребта Петра Первого рекогносцировочную группу, которая должна была дать географическое описание этого почти неизвестного района, составить его первые топографические карты и дать общую геологическую характеристику. В составе этой группы были альпинисты, уже имевшие достаточный экспедиционный памирский опыт. Картографические работы были снова возложены на И. Г. Дорофеева.
