Но он прав, «что мол никто не знает». Даже в больнице, мой диагноз, знали только врачи, которые доставили и оперировали меня. Все остальные считали, что у меня аппендицит. Если и ходили слухи, то весьма ограниченно. А вот Зимянин знал об этом и не сильно скрывал, интересуясь моим здоровьем, при встрече.
Так что не так прост психиатр Михаил Иванович, ох непрост.
В приемной меня напоили чаем, дали бутербродов, пока ждал. Это не такая доброта к посетителям. Главный, по селектору приказал. Но все равно приятно. Не совсем только комфортно сидеть под внимательными взглядами других людей, пришедших на прием. Им никто не предлагал чая. Хотя нет, одному тоже предлагали, но он отказался. Видимо есть какая-то градация людей, с точки зрения секретарши. Поход по отделам прошел в суматохе. Народ глазел на меня, я на народ. Кому-то меня представляли, кому то жал руку. Никого не запомнил, так очень много людей со мной здоровались, толкали меня в толпе, окружавшей практически всегда Зимянина. Хорошо, что здесь уже внедрены визитные карточки. И мне их многие давали. Надеюсь по ним разберусь.
Расследование в милиции официально выявило двух уголовников. Я с удивлением опознал по фотографиям Черного и Косого, с которыми встречался с год тому назад. Которые уже признались в нынешнем преступлении. Третьего, «Рваного», среди предъявленных к опознанию фотографий них не было. На мои слова, что этих «бандитов» я знаю, видел, но в Москве были не они, меня успокоили — не важно. Они организаторы, а исполнителей найдем.
На первый взгляд причина вполне достойна, чтобы подстрелить меня. Я им тогда насолил неслабо. А недавно и дело открыли по той истории. Но где эти уголовники, а где Москва? Не вяжется. Хотя и тогда стрелять начали сразу, без предупреждения. Но насколько помню, стрелял как раз «Рваный», которого не нашли. Это похоже на нынешнюю ситуацию. Но я разглядел в Москве своих противников. Точно — никогда их не видел ранее. Кто? Зачем? Одни вопросы. Первую неделю спал плохо, все боялся, что заявятся за мной. Потом привык. Оглядываюсь до сих пор, но привык.
А ведь еще край, надо ехать в Красный бор. Но уже не в места раскопок, а на свой склад. Причем как минимум на неделю. Там осталось столько моих отпечатков пальцев, что… ужас. И если прибьют меня, а склад рано или поздно вскроют, то достанется моим по полной программе.
И все это надо срочно и одновременно… Как успеть?
* * *
ГУМ. Да, да, слово из трех букв, посредине «у». Все женщины его хотят. Посетить. Впрочем, не только женщины. В это время походы по магазинам — еще не «шопинг» и времяпровождение. Это суровая правда жизни, именно поход за чем-то. Московские магазины — нечто особенное, сюда ходят не только местные, но очень много приезжих, которые зашли за чем-то, чего не купить у себя дома. Москвичи обычно ругаются «понаехали тут», «разбирают у нас все». «Чего у себя дома не закупаются». Короче, как обычно.
