Мисс Грие разыграла свои карты с той непринужденной точностью, которую дает только безошибочная техника. Она несомненно обладала тем редким качеством, которое так присуще великим монархам и которое мы особенно отчетливо видим в Елизавете или во Фридрихе[13], — эту способность хладнокровно манипулировать опасностями, сводя их до степени маловероятных возможностей и не допуская их реального грозного действия. Миссис Рой сразу поняла, чего от нее ожидают. Она состояла во множестве различных комитетов и многие годы занималась тем, что улаживала взаимоотношения раздраженных папских камерариев и политических приверженцев; торговля влиянием была ее ежедневным делом. Более того, она обладала счастливой способностью влиять на умы, и это приводило ее в восторг; она уже видела у себя в руках разрешение на развод! Она поспешно встала. «Вы должны извинить меня, я вас покидаю, — проворковала она. — Я обещала Юлии Говард встретиться с ней у Розали. И еще: у меня есть дело на Пьяцца-ди-Спанья». Она кивнула нам и улетучилась. Что это такое, что это за чувство, которое поистине придает крылья и питает блаженством столь тонкие натуры? На следующий год она вышла замуж за молодого яхтсмена-француза, будучи вдвое старше его, поселилась во Флоренции и родила сына. Теперь «черные» сразу же прекращали разговоры, если она появлялась в их гостиных. Картина осталась у Вассара, а в его архивах, наверное, до сих пор покоится письмо из Министерства иностранных дел Италии, прочесть которое было бы большим подарком. Воздействие художественных шедевров на случайных прохожих не поддается определению, но каждый должен поддержать ту мысль, что сотни девочек, ежедневно проходящих мимо Мантеньи, получают от картины духовные импульсы, которые помогают им стать достойными женами и матерями. По крайней мере именно этого министерство пожелало колледжу.
Когда все разошлись, мисс Грие состроила гримаску вслед ушедшим, убавила свет и предложила нам рассказать о Нью-Йорке. Она, кажется, чувствовала своего рода удовольствие от таких экзотических гостей, как мы. Но ее мысль, рассеянная до поры, вдруг встрепенулась, она разгладила складки своего одеяния и попросила нас срочно удалиться, переодеться к обеду и быть у нее ровно в восемь. Мы удивились, но не сочли уместным возражать и выдворились вон прямо под дождь.
Я тут же насел на Блейра, выпытывая все возможное о мисс Грие. Он мог рассказать не много. Ее образ мыслей и даже ее характер можно было бы отчасти объяснить ее родословной, представление о которой я составил для себя, читая между строк и изучая фотографии из истории рода Грие, написанной за вознаграждение моим троюродным братом.
