— И на кого ты похож? Над тобой же смеются все! Другие люди как люди! Все приличные! Один ты — босяк! Голь перекатная! Харитина Яковлевна вон, на что инженер, химик, — пирожками стала торговать, сама пекла. Теперь смотри ресторан собственный под окнами. Квартиру сыну купила…
Арсений молчит, ничего не отвечает. Васена Власьевна тогда говорит ему:
— А я обед сегодня не варила…
И Арсений не обижается:
— Нет так нет… Я тут хлеба немного при нес… Пожуем — и ладно…
Другой раз еще лучше. Наложит ему Васена Власьевна полную тарелку гречневой каши, да только такой, какую давно пора выбросить — зеленая вся.
— Ешь, не выкидывать же!
Другой бы возмутился, наскандалил, а Арсений ничего, ест себе да похваливает:
— Никогда не пробовал такой вкусной каши…
Как поест, Васена Власьевна командует:
— Ступай посуду мыть. Кастрюлю вычисти. Да веник захвати — у плиты подмести.
Вот возится Арсений на кухне, сосед Лукичев у форточки стоит, курит.
— И как ты с ней живешь? — спрашивает. — Она же ведьма!
А Арсений, как всегда, только отшучивается:
— А ты разве не слышал? Новый указ вышел. Чтобы теперь, значит, жены мужьями повелевали…
— Да точно я тебе говорю — ведьма! — настаивает Лукичев. — Она тут к нам как-то зашла… За солью, что ли… А я только стакан перед собой поставил. Бутылка у меня как раз была. Ну, налил я в стакан, а она поглядела так — стакан и лопнул. Ни с того ни с сего… Я туда-сюда, пока за тряпкой ходил, гляжу — бутылки нет, пропала. «Где бутылка?» — спрашиваю. А она мне: «Только мне и заботы за твоими бутылками глядеть!» И ушла. И что интересно — тараканов у нас после нее стало видимо-невидимо…
— Ну и что, нашлась? — спрашивает Арсений.
— Кто?
— Бутылка, спрашиваю, нашлась?
— Нашлась-то нашлась. Да знаешь где? На шкафу. Вот кто ее туда поставил?
Теперь еще Арсению другое испытание — старик Федор Кузьмич. Комната его рядом, через стенку. Ходит старик по квартире в длинной, ниже колен, рубахе, сверху халат. Голова лысая и борода белая. Откуда он взялся — никто не знал. Говорили, что раньше когда-то, давно еще, жил он в Сибири, где-то под Томском, в скиту — вроде как отшельник, пустынный человек. Теперь вот каким-то образом здесь, в квартире, оказался. С утра до вечера старик торчал в ванной — мылся в который раз или платки носовые стирал. Платки он менял каждый день. Как развесит на кухне, соседи только удивляются: откуда у него такие тонкие платки? Никто таких отродясь не имел. Все, конечно, со стариком скандалили — в ванную из-за него нельзя попасть. Одно только и утешало, что Федор Кузьмич дома бывал не всегда. Время от времени приезжали за ним санитары и увозили его в больницу. Месяц его не видно, потом снова появлялся.
