— И запомни, — сказал брату, который выглядел так, словно укололся концентрированной радостью и азартом. Глаза блестели, что фары, ноги выплясывали чечетку на педалях, а пальцы неистово наглаживали обтянутый кожей руль. — Не смей вести себя, как уличный босяк. И не вздумай опозорить меня и наш род. Ты слишком долго прозябал на дне. Сегодня я покажу тебе берег.
Во всем этом великолепии подкатили к изысканному ресторану, где по сообщениям окрестной шпаны, любил обедать Хмельницкий-младший.
Швейцары в желтых ливреях отвесили нам поклоны в пояс и распахнули стеклянные двери. Стоило переступить порог, как звон вилок и бокалов стих, а все внимание немногочисленных посетителей нацелилось на нас, как дула винтовок.
Мужчины хмурились в ожидании беды, леди перешептывались между собой, бросая на нас взгляды, полные смеси страха, любопытства и страсти.
Даже музыканты прекратили играть, и в воцарившейся тишине мы подошли к барной стойке, гулко стуча подбитыми каблуками.
— Чего изволите? — спросил манерный бармен в приталенном белом жакете.
— Позвоните Гордею, — я бесцеремонно положил на стойку трость, как бы намекая, что правила этикета могут закончиться в любой момент. — И передайте, что одна семья желает обсудить вопрос с кабаре — он все поймет. Мы будем ждать вон там, — указал на большой круглый стол на самом видном месте зала, и сидящие там господа вмиг испарились. — Принесите брату бокал легкого пива, а мне — чаю. И ваших лучших закусок.
— Да, господин, — бармен склонил плешивую голову. — Сию минуту.
— Благодарю, — забрал трость и положил на стойку банкноту в сто рублей, которой хватило бы на бочку пива и цистерну чая.
Но раз уж переговоры прошли успешно, и никто не стал бузить и артачиться, можно сбавить воинственный накал и щедро отблагодарить товарища за сотрудничество.
Вскоре к нам подошла официантка в коротком блестящем платье и переставила с подноса пиво и чай. Марк по старой привычке схватил ее за осиную талию и хотел усадить себе на колени, но я стукнул тростью в пол и прорычал:
— Еще раз — и стукну по башке.
— Скучно тут, — парень развалился на кресле. — Как в музее. Я хочу бухать и жарить мамзелей прямо на столе. Давай съездим в портовый кабак, а?
— Я туда не поеду. И ты — тоже. Нас ждут серьезные дела, так что заранее готовься учиться и вкалывать, а не пинать вола. И вести себя согласно статусу и положению. Если же хочешь и дальше жрать дешевый самогон, цеплять всякую дрянь от грязных шлюх и рано или поздно получить перо под ребро — вставай и катись на все четыре стороны. Теперь я без труда найду и водителя, и помощника.
