Идеальная война - Кристофер Кубасик

Лига Свободных Миров, Федерация Марик Атреус, дворец Мариков 19 мая 3054 года

Кабинет освещался дюжиной свечей. Их огоньки отбрасывали вокруг себя широкие, трепещущие полосы золотистого света. Часть комнаты оставалась чернильно-черной – такой же, как межзвездное пространство, подумал Пол Мастерс. Его сотрапезник и хозяин – генерал-капитан Томас Марик, глава Дома Марика, Верховный Правитель Федерации Марик и военный руководитель Лиги Свободных Миров – предпочел освещение в готическом стиле как наиболее соответствующее его темпераменту. Странные привычки друга порой завораживали Пола, порой выводили его из себя – так же, как и всех остальных, встреченных Томасом с того времени, как он взял на себя бразды правления Федерацией Марик.

Скачущие блики свечей освещали полки с хранившимися на них древними потрепанными книгами. Среди мрачных теней угадывались некоторые уникальные вещи: статуэтки с изображением людей, модели военных машин и Т-кораблей для прыжков в пространстве и один особенно удивительный осколок древней технологии – первое искусственное сердце.

Среди прочего светом озарялось несколько предметов, заключенных в стекло и висевших на стенах: изумительные картины, написанные маслом, искусные голографии и древние светокопии, в том числе гордость Томаса – точная копия летательных систем Китти Хока, созданных более двенадцати столетий назад. Мастерс никогда не задумывался о полете первого аэроплана,– пока Томас с сияющими, как у мальчишки, глазами не изложил историю этих первых секунд человеческого путешествия в отрыве от твердой земли.

Время было позднее, и за дверью больше уже не слышалось шагов слуг и приглушенного смеха придворных, проходящих коридорами дворца. Тяжелые оконные занавеси были приоткрыты как раз настолько, чтобы видеть ночное небо, усыпанное звездами. Почти в полной темноте Мастерс наугад резал жаркое и старался нанизать на вилку намасленные ломтики вареного картофеля; столовое серебро Томаса, соприкасаясь с фарфором китайских тарелок, нежно звенело.

– Стоит ли есть в темноте? – спросил Мастерс.

– Темные комнаты – для темных мыслей,– произнес Томас, подражая плохому актеру, играющему плохую роль.

Мастерс засмеялся.

– Темные комнаты – для темных дел,– подал он встречную реплику.

– Темные комнаты хороши, чтобы лучше показать оттенки освещения, выявить слабый огонек, который может быть незаметен в ярком и деятельном свете дня.

– Томас, ты все тот же, ты единственный мыслитель и фантазер, которого я знаю.