Тут и я вставляю свое слово: «Выходит, здесь, в Сингапуре, вы показали ему, что здешние китайцы достигли благополучия. А вот там, на материке, огромные массы китайского народа отнюдь не процветают. И в чем же различие между Сингапуром и КНР? Только в системе?»
Продолжая кашлять, Ли энергично кивнул: «Развязав людям руки, он спас Китай».
Это, конечно, запредельная лесть – сказать о каком-то человеке, что именно он исключительно своей личной волей спас свою страну. И тут я становлюсь свидетелем яркого, выразительного жеста, который так характерен для Ли Куан Ю. Мне и раньше не раз доводилось его видеть. Он вкладывает в него всю свою решимость – и в физическом, и в психическом плане, – направленную на то, чтобы собеседник его правильно понял. Он выслушивает ваш вопрос, воспринимает его как свою собственную мысль. Затем, полуотвернувшись от вас градусов на 45, прогоняет эту идею туда-сюда через свой внутренний компьютер. Завершается этот танец обратным поворотом на те же 45 градусов. В качестве последнего аккорда, стоя лицом к вам, ЛКЮ воздевает руки, как дирижер оркестра, и оглашает свое мнение.
“Самым значительным из них я бы назвал Дэн Сяопина. Представьте себе: в его годы признать свою неправоту, признать, что все эти догмы, марксизм, ленинизм, маоизм – все это не работает и все это необходимо отбросить. Нужно быть великим человеком, чтобы это сделать, чтобы убедить одних и побороть других своих соратников по старой гвардии, чтобы заявить, что теперь мы пойдем другим путем”
Его мысли о Китае исходят из двух позиций. Одна из них – его прагматизм. Китай существует, и его существование не зависит от нашей воли. Вторая позиция – в Китае живут китайцы, и, по мнению ЛКЮ, это весьма обнадеживающий факт. В чем ЛКЮ никак не обвинишь, так это в сочувствии коммунистам (здесь можно было бы выразиться и порезче). Однако пожелать этому огромному Китаю с почти полуторамиллиардным населением неизбывных хронических бедствий, болезней и в конце концов распада может только законченный злодей или безумец. И вы будете абсолютно, исключительно не правы, если не воздадите по заслугам великому Дэну, этому коротышке, который всю жизнь непрерывно курил свои сигареты.
Ли продолжает вполголоса, и его раздражение чувствуется почти на ощупь: «Во-первых, его сразу же проклял Запад. Дэн хотел перестроить всю страну, не подрывая существующего порядка – иначе стране грозила бы еще одна глобальная катастрофа масштаба „культурной революции“. На Западе предпочли бы увидеть на его месте кого-нибудь вроде Горбачева, чтобы через несколько лет Китай уже лежал в руинах, – Ли засмеялся. – Но потом они одумались и взяли Дэна под свое покровительство». Завершив эту фразу, Ли устало покачал головой.
